Крупная бойня

— Ладно. Сейчас поезжай в гостевой дом «Скворечник», я позвоню, тебя примут. Запоминай адрес. Устраивайся и отсыпайся. Но утром все просчитай. Возможно, Альтшулер уже завтра попытается тебя прокачать по поводу клея и устроит очную ставку с этим юнцом — бойцом-десантником.

— Понял… — Понял я и то, что лейтенант Холмогорский скопировал документы на Владимира Климкина и предоставил их для ознакомления полковнику.

— Бородку не забудь наклеить…

— У меня коробка с гримом всегда при себе, в машине лежит.

— Это хорошо. Верни себе привычный образ…

Гостевой дом «Скворечник» внешне не был похож на «Белую лошадь», тем не менее я сразу уловил присущий всем гостиницам специфический запах. Это не был запах нафталина, скорее он походил на запах свежевыглаженного и накрахмаленного постельного белья, хотя я не увидел, чтобы кто-то при мне белье гладил.

Местная молодая администраторша сидела за стойкой и пила чай с пожилым охранником, которого я легко вычислил по черной униформе и травматическому пистолету в кобуре над правой ягодицей, хотя он и не обозначал себя ношением на спине традиционной надписи «Охрана». Носить пистолет так, на мой профессиональный взгляд, крайне глупо. Прежде чем охранник успеет его вытащить, я его голыми руками три раза «уложу отдыхать». А я не единственный в городе человек, обладающий поставленным ударом. Но пистолет, видимо, не предназначен для стрельбы по клиентам гостевого дома, скорее он выполняет те же самые функции, что табличка на калитке двора жилого дома с надписью: «Осторожно! Во дворе злая собака!» Предупреждает то есть.

У меня, как у человека военного, травматическое оружие вызывает, честно говоря, определенное недоумение. Огнестрел существует для того, чтобы человека убивать. Или спасать себя, или какое-то имущество, даже не свое. А травматика в состоянии только ранить, хотя иногда и вполне серьезно. Но, чтобы нанести противнику серьезное ранение, то есть сразу вывести его из схватки, необходимо иметь определенные знания и, что самое важное, тренированность. Или же надеяться на удачу. Я по своей службе приучен заменять удачу приобретенными боевыми навыками, которые меня никогда не подводят. А удача — это такая штука, что может смотреть на тебя, а думать о другом, и неизвестно, к кому она будет в каком-то конкретном случае более благосклонна. В моих руках даже травматический пистолет был бы настоящим оружием, как, скажем, кастет, палка или даже яблоко, которое следует использовать по назначению. Я помню случай, произошедший в моем окружении, когда мы вели бой в одном из горных сел Дагестана, выбивая оттуда банду. Я сам всегда учил своих бойцов, что гранаты следует бросать парами. Бросил одну, она взорвалась, следом бросаешь другую, даже не срывая с отжимного рычага кольцо. Граната летит, противник ложится, чтобы не быть сраженным осколками, а боец в это время делает перебежку вперед, на сближение с лежащим врагом. Тогда один из моих бойцов бросил за забор двора одну гранату, после чего сорвал с ветки дерева яблоко и бросил его с криком «Ложись!» Бандиты залегли кто где сумел, а мы ворвались во двор и расстреляли их, лежачих. Позже я выяснил, что у бойца просто не было второй гранаты. А яблоко в полете отличить от гранаты сложно. В опытных руках оно может оказаться даже более сильным оружием, чем травматический пистолет в руках неопытного охранника. Это уголовный авторитет Полковник, пользуясь своими связями там, где он служил, сумел набрать в свои охранные предприятия десантников, но их явно на всех не хватит, да и не все десантники захотят стать охранниками.

Впрочем, в гостевом доме я повел себя крайне скромно, никаких учебных собеседований с охранником не проводил. Приняли меня вполне радушно, с улыбкой в ответ на мою улыбку. Оформили по паспорту и даже не поинтересовались, на какой срок мне нужен номер. На мой вопрос об оплате администраторша коротко и просто объяснила:

— За вас по безналичному платить будут.

Я сразу вспомнил, что и в «Белой лошади» оплату за мое проживание вносила контора «господина Генералова».