Крупная кость, или Моя борьба

Спустя дней пять-шесть, на корточках сидя перед холодильником и выедая второпях из мисочки упоительно вкусный салат из помидоров со сметаной, я вдруг осознала, что все это время не прикоснулась ни к булкам, ни к конфетам, ни к сладкой газировке. Никто не поверит, но не хотелось. Хотелось грушу. Плитку шоколада. Кусочек омлета с ломтиками свежего огурца и чашку кофе без сахара. Вообще о еде не думалось.

Я вдруг поняла: да что мне стоит перестать есть булки. И пить сладкую газировку. Там, если хотите знать, такая прорва сахара, что вам и не снилось! Это я на предмет «Человек. Природа. Общество» заглянула, помилование выклянчить. Пан Шафранек на меня время тратить не хотел, просто стал спрашивать по всем темам. Откуда мне было знать, что он читал лекцию про продукты питания! (Знала бы — никогда бы не пропустила). Лекции его собственная, авторские, у нас и учебника-то нет. А сам Шафранек в университете преподает. (Интересно, там его студенты тоже паном зовут? Или все-таки Александром Николаевичем?). Шафранек добрый. Он меня спрашивает: «Сколько ложек сахара в среднем содержит один литр лимонада?» Я говорю: «Две. Нет, три.» Он мне: «Подумайте». Я думаю и думаю. Начинаю вспоминать вкус. И так его здорово во рту чувствую, что понимаю: ой, не три! На одну только чашку чая две нужно. Сколько же чашек в литр влезает? Ну, допустим, четыре. Чашка же такого же объема, как стакан, верно? Двести пятьдесят граммов. Ну, или хотя бы граммов двести — это неважно, сахара все равно две ложки. Если не три. В литр, значит, влезет четыре-пять чашек. Трижды пять — пятнадцать.

Пятнадцать ложек сахара! В жалких четырех стаканчиках лимонадика!!! Да будь он проклят!

— Хорошо, — охотно согласился пан Шафранек (я увидела, что он уже начал выводить в журнале «хорошо»). — Я бы сказал — от двенадцати до восемнадцати.

Он там еще что-то спрашивал, что-то простое, про меры предохранения окружающих, когда гриппом болеешь, а я в это время продолжаю считать: «В одной бутылке ложек пятнадцать, бутылок я могу выпить две-три в день — это что получается? Да столько сахара не в каждое пирожное навалено!»

Попробуйте продолжать жить с этим знанием.

Я решила так: лимонады вон. Соки из пакета ничем не лучше, кстати. Тоже пусть пропадают пропадом. И еще: меняю. Булки ежедневно на пирожное иногда.

Это я точно смогу. Остальное — там посмотрим.

И, в общем, как последний оставшийся в живых пират, я все-таки привела свой побитый корабль к берегу.

Смотрю на оценки за экзамен — ничего себе, как я, оказывается, могу! Откуда что взялось только. Жаль, что сейчас вся эта красота слипнется с результатами прогулов и останется… Ну, что делать. Раньше надо было думать. Что заслужила, то и останется.

Англичанка и француженка, мадам Мари, сначала обе смотрели на меня, как горгульи. (С меня семь потов сошло со страху). И потом сказали: «Как жаль, Лена, что вы не работали так с самого начала!».

Выпускное сочинение — наше главное страшилище еще с осени — написалось на самую оценку в классе. Несмотря на Наше Все. Наше Все аж искры метала стеклами очков — так ей хотелось мне за прогулы отомстить. Но ей остальная комиссия не дала. Сказала, видно, как человек подготовился. (На самом деле я просто знала, что будет, по крайней мере, одна свободная тема и подготовилась по «Двенадцати стульям», а на подготовительные занятия не ходила, потому что иначе по другим предметам не успела бы. Представляете, как она злилась?).

Лошадь со вздохом поставила жалкий проходной балл. Единственный во всем классе. Остальным «отлично». Я все-таки выдала ей все ее «что», «где», «когда» и даже пару раз додумалась, «почему». На «хорошо» вытянула. Это просто старые прогулы дело испортили.

Остальные ужасы тоже удалось поправить.

Внезапно выяснилось, что моей крупной кости стало меньше. Потеряла немного, килограмма три или, может, четыре, но этого хватило, чтобы выпускное платье уселось, как положено. Худой меня никто бы не назвал, но, в конце концов, у меня крупная кость.

И с боков ничего не свисает.

И вообще. Я теперь кое-чего стою. Могу позволить себе с прямой спиной ходить.

Осталось последнее.

Лет в пятнадцать мне очень хотелось узнать: а что бы сказала о моих терзаниях та, другая я, взрослая? Что бы она посоветовала? Я, конечно, не подарок. Но ведь она-то лучше всех понимает, как все было.

И потом, какая она? Какой я стану?

В заключение. Письмо в прошлое

Наконец-то смогла тебе написать. Мне тридцать семь — по-моему, достаточно много. Да, все получилось. Э… кроме церемонии вручения «Оскара», прости.

Постараюсь коротко — совсем нет времени. Во-первых. Ну, ты и бестолочь! Правильно тебя Лошадь ругала — потерять столько времени!

Ладно, к делу.

То, в лицее, было твоей первой победой. Вторая наступит лет в двадцать, когда ты сама будешь готовиться стать мамой. Наслушавшись утешений от мамы, тетушки и вообще всех окружающих, ты разъешься, как хомяк, придешь к своему доктору и получишь заслуженную взбучку. Доктор откроет тебе еще одну тайну.