Krupnyakov_Arkadii_Est_na_Volge_utes_Litmir.net_259280_original_51f74

АРНАДИЙ КРУПНЯКОВ

ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС

АРКАДИЙ КРУПНЯКОВ

ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС

ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН

Йошкар-Ола Марийское книжное издательство 1983

84 Р7 К 84

Новый исторический роман Аркадия Крупнякова охватывает период «бунтовою времени», непосредственно примыкающий к восстанию народных масс под предводительством Степана Разина, период, когда малые народы России активно включились в борьбу с угнетателями В центре повествования судьба простой девушки, ставшей предводигельницей большого отряда восставших. Прототипом Аленки. является подлинное историческое лицо — атаман Алена-старица. Но главным героем романа, несомненно, является народ. Мы видим его страдания, его тягу к свободе, к сохранению своего человеческого достоинства. Плечом к плечу идут в бой против угнетателей русские, марийцы, мордва, татары. И в этом единении залог того, что кровь народная пролита не зря.

Рецензент Г. II. Айплатов ~

„ 70302—102

К - 42—83

М 129-83

© Марийское книжное издательство, И

«После тяжелых бедствий, перенесенных Московией, дела, казалось, устроились согласно общему желанию, и восшествие на престол Алексея Михайловича в 1645 юду было в глазах всех очень^- важным событием. Сначала напал он на Польшу — небезнаказанно; затем устремился на шведов и на своем горьком опыте узнал, с каким упорным и стойким а войне народом имеет дело. Когда же он умиротворил своих врагов, возникла внутренняя опасность—бедствие, равных которому еще не было: буйства и мятежи,

зачинщиком которых был -Степан Разин. Страхом была охвачена не одна Московия — вся Европа некоторое время жила в ожидании того, какой оборот примут эти события».

Иоганн Мпрций из Тюрингии. *Дис-путацин от 29 июля 1674 года».

ПРОЛОГ

В Спасском монастыре идет всенощная.

Гремит, заполняя всю церковь, хор певчих, медленно осходит к куполу ладанный дым. В полутьме и духоте 1ериают свечи.

Мотя, молодая мордовка, на коленях горячо молит бога. От каменных плит ноют колени, от духоты кружится голова. Церковь набита до отказа, по тесным проходам снуют монахи с жестяными кружками. С глухим звоном падают монеты. Деньги все больше медяки, прихожане у монастыря бедные.

Мотя неумело крестится, новую веру она приняла недавно, молитв не знает—шепчет то, о чем давно болиг душа:

— Восподь Салоах, услышь мою молитву. Мужу моему Ортюхе доброго здоровья пошли, недуги его тяж-<ие отыми. Он у меня кузнец, совсем бессильным лежит. Ча тебя, восподи, одна надежда. Дома умирает муж мой Ортюха, помоги, восподи.

Один из монахов, высокий, с черной гривой волос, остановился около Моти-, протянул кружку. Мотя торопливо развязала узелок на кончике платка, высыпала в ладонь три гривенника и четыре полушки, все, что было при ней, опустила в кружку. Монах не отходил. Он склонился, зашептал на ухо по-мордовски:

— Напрасно молишь русского бога. Он не понимает тебя. По-своему можно просить Чам-паса, а в православной церкви—грех.

— Я по-русски говорить не умею. А нашему богу Чам-пасу я уже молилась, Апге-патей молилась, Ниш-кенде-тевтерь молилась. Не помогли. Теперь вот сюда пришла. За сорок верст.

— Выйди, -^«повелительно произнес монах. — Я помогу тебе.

. Й Могя не посмела ослушаться. Она поднялась с каменных плит и покорно пошла к выходу.

Над монастырским двором стояла густо напоенная весенними запахами ночь, Отцвела верба, лопались почки берез. Просыхала земля, под ногами шуршали прошлогодние листья. Было темно, монаха .Мотя не видела, только слышала впереди себя его тяжелые шаги. «Боже мой, куда и зачем я иду?» — думала Мотя, но остановиться не могла. В ее ушах неотступно звучали повелительные слова: «Выйди, помогу». Потом шаги впереди затихли. Остановилась и Мотя. Деревья березовой рощи обступили ее словно люди в белых саванах. Она упала на колени, закрыла лицо ладонями. Очнулась, когда заметила — монах стоит рядом. Вскочила, хотела крикнуть, но монах закрыл ей рот ладонью и приказал:

— Сакме!¹

— Куда ты ведешь меня?

Монах молча взял ее за руку, и Мотя безропотно двинулась за ним. От него исходила какая-то сила, которой нельзя было противиться. Мотя шла словно во сне. Около каменной стены они сели на кучу прошлогодней прелой соломы.

— Говори о беде своей. Муж, верно, старый у тебя?

— Не старый. Лучше моего мужа на свете нет. Люблю я его.

— Какая хворь у него?

_ Гордый он у меня, непокорный. От барина два

раза бегал, пойман был, и били его сильно.

— Дети есть?

— Какие дети. Больше года пластом лежит. Что-то уиутрях отбили у него.

— И ты с ним бегала?

— Я его половинка. Мне без него не жить.

— Зачем крест надел он?

— Мордовским богам не верит теперь, русскому богу верит. Сюда меня послал.

— Ладанку радо ему.

— Что это?

— Мешочек такой. Святые мощи в нем. На щее надо носить.

— Где взять?

— Купить. Денег много надо.*

— Русский бог тоже деньги любит?

— Бог молитвы любит. А вот игумен наш... Мощи у него под рукой.

— Я тебе последнее отдала...