Krupnyakov_Arkadii_Est_na_Volge_utes_Litmir.net_259280_original_51f74

После ужина она снова пришла под ель, чтобы положить на рану свежий подорожник. Сняла повязку,, парень открыл глаза, долго глядел на Аленку, на разлапистые ветки ели, на блеклое предвечернее небо.

— А-а, ведьма, — прошептал он и отвел взгляд в сторону.

Аленка ничего не сказала ему, перетянула рану платком. Подошел Савва, присел с другой стороны, спросил:

— Зовут-то как?

— Васька.

193

7 Арклдип Крупняков

— Воруешь понемножку?

— Был грех.

— А господь сказал: «Всяк взимая нож и ножом умирает».

— Ты, отче, в носу не ковыряй. Чем это ты меня по маковке хряснул?

— Веселый ты, Васька. Коня хотел украсть, а не^ подумал — на чем нам, грешным, ехать?

— А у меня коня отняли, котомку сняли — подумали? Последнее взяли. А у вас лошадей — три. Одну можно бы и отдать во имя отца и сына и святого духа.

— Бог воздает каждому по делам его. Конокраду дубинкой по главе.

— Сказано, отче, — не поминай господа всуе. О боге говоришь много, а рядом колдунью держишь.

— Не колдунья она. Душа ее проста есть, не имеет она лукавства и мести в сердце своем.

— Проста? А волю мою подавила чем? Силу из рук отняла как?

— Отвечу. Ты, Вася, трус, а она смелостью великой одарена. И доброй душой. Ты ее зарезать хотел, а она раны целебствует твои.

— И снова в носу ковыряешь, отче. Я со Стенькой в персицком походе был. Две раны ношу. В малодушестве не замечен, с тобой так не говорил бы, — парень поднялся, прислонился спиной к дереву. — А девка твоя все равно ведьма!

— Да никто и не спорит с тобой, — сказала Аленка и рассмеялась. — Ну колдунья, ну и ладно Тебе сейчас гтокой нужен. Спи ложись

— Нож отдай. Я по своей путе пойду.

— Бери, — Аленка подала парню клынч. — Иди.

Парень схватил нож, сунул за кушак. Поднялся, шагнул от ели, закачался и снова упал на землю.

Ночью Васька Золотые кудри впал в горячку. Аленка не отходила от него до утра. Поила отваром девясила, клала на лоб холодный, мокрый платок. Васька бредил, выкрикивал разные имена, хватался за кушак, боясь утратить атаманово письмо В кушаке Аленка нашла кожаный кошелек, а в нем три серебряных рубля и точно такую же бумагу, какую она видела у Илейки. И поняла Аленка, этот человек ходит по земле ради великой цели. Позвала Савву, дала ему прочесть грамоту. Савва прочитал, перекрестился:

— Слава богу, что не убили мы его. Человек он простым людям нужный.

К ночи у Васьки жар спал, стоны его утихли, пришел спокойный сон. Уснула и Аленка. На рассвете очнулась, глянула, а на хвое пусто. Тихо и незаметно исчез казак, растворился в лесной глуши.

Ефтишка обрадовался и сразу стал запрягать лошадь.

— Ехать надо скорее, — сказал он Савве. — Пока этот хмырь разбойников своих не привел.

Когда взошло солнце, двутележный обоз выбрался, из леса и покатил по ровной полевой дороге. Аленка, пока ехали по лесу, ■ оглядывалась по сторонам, все ждала с кем-то встречи. Савва тревожно глядел в ее печальные глаза. Таких он, пожалуй, за все время у нее не видел. Девка тем и глянулась ему, что ни разу не заплакала даже в самые горькие и страшные минуты ее жизни. В первое время тосковала по матери, но тайком. Потом попала под розги, но вышла из-под них бе;< слез, со злобой в глазах. Даже страшную весть о «Слове а деле» приняла с открытым взглядом. А гут в глазах не то- тоска, не то душевная боль. И когда на ресницах навернулись слезинки, Савва не вытерпел, спросил.

— Закручинилась пошто, дочка?

Аленка скрывать свои чувства не умела, Савву она давно почитала за отца:

— Про казака думаю. Я жизнь ему спасла, лечила его. А он ушел.

— Ну и бог с ним.

— Пошто тайно, воровски. Ведь мы не держали егл.

— Конокрад он, вор. Оттого и по-воровски. Душою мелок. Забудь о нем.

Долго ехали молча.

— Ведьмой меня звал зачем? Я добра хотела ему,— в голосе девки скорбь.

— Молод он, испорчен. Добро понимать разучился Зла много видел.

— А глаза голубые-голубые. Как небо.

И гут Савву осенило. К аевке пришла любовь. И не вовремя, и не к стати.

— Уж не полюбила ли? — спросил тревожно.

— Не знаю, — искренне и простодушно ответил,) Аленка.

— Не о гом думаешь, девка, — сурово сказал Савва и сильно дернул вожжи. Мерин рванулся, гелега ^апр>>1

гала по разбитой колее. — Как в святую обитель придем, вот о чем мысли. Монастырь мужской. Снова портки и кафтан одевать придется.

— Мне не привыкать, — равнодушно ответила Аленка.