Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах

В альбомный век имело смысл отделять китчевые песни, которые люди иногда рады услышать по радио, от всеми любимых записей, которые всегда будут способствовать продажам альбомов. Критик Чак Клостерман однажды предположил, что это разделение обусловлено гендерно: “Девушки, которые любят Backstreet Boys (или Рика Спрингфилда, или Bon Jovi), любят их с такой страстью, что моя подростковая одержимость Motley Crue бледнеет на ее фоне, – написал он в 2001 году. – Однако вот он я, десять лет спустя, и я по-прежнему покупаю каждый новый альбом Motley Crue, прекрасно зная, что вряд ли послушаю его больше одного раза. У мужчин есть странное представление о лояльности исполнителям, которых они любят: иногда они считают, что приобретение записей – это их долг”. На самом деле тезис о том, что бифуркация проходит между лояльными поклонниками-мужчинами и ветреными поклонницами-женщинами, не кажется бесспорным – это как минимум не всегда так. Действительно, Рик Спрингфилд, мускулистый актер и певец, в 1980-е продал миллионы пластинок, а потом исчез из поп-чартов. Но и Backstreet Boys, и Bon Jovi никуда не делись, и их музыка продолжала продаваться: группа Bon Jovi возглавила альбомный чарт в 2016 году, а Backstreet Boys – в 2019-м. У Motley Crue же не было альбомов на верхней строчке хит-парада с 1989 года.

Так или иначе, в эру стриминга продажи альбомов по старинке не играют большой роли (сегодня альбомный чарт Billboard учитывает не только статистику по физическим и цифровым носителям, но и популярность каждой песни из альбома на разнообразных платформах потокового аудио и видео). После того как у меломанов появилась возможность слушать любую песню, которую они захотят, бесплатно или по подписке, но без дополнительной оплаты, стало ясно, что большинство поп-хитов на протяжении лет сохранили стабильное количество поклонников. Иногда конкретный уровень популярности зависит от внешних, более или менее случайных факторов: не записал ли кавер-версию или не включил ли в свой трек семпл из песни какой-нибудь новый музыкант, не выбрали ли композицию для саундтрека к фильму или рекламному ролику, вплоть до того, насколько яркой жизнью жил (и насколько яркой смертью умер) тот или иной артист. А самыми бессмертными песнями в мире порой оказываются как раз тин-поп-хиты – такие, как “…Baby One More Time”, который ворвался на радиоволны в 1998 году и в целом остается в эфире до сих пор. Некоторые поп-песни действительно резонируют сквозь годы и десятилетия; одна из полезных функций поптимизма – успешно их идентифицировать.

Но есть и другой способ, с помощью которого поптимизм может изменить наши представления о музыке, причем более радикально, – он побуждает нас подвергнуть переоценке сам тезис о том, что любой песне важно остаться в вечности. Большинство людей, размышляя о ценности поп-музыки, наверняка задумываются о том, какие композиции потеряют актуальность, а какие – нет. Идея в том, что время неизбежно проясняет положение дел и позволяет нам отличить хорошие песни от плохих. И нашим представлениям о хорошем и плохом в самом деле свойственно меняться со временем. Однако предполагается, что качественная музыка и качественные артисты не будут забыты следующими поколениями, а некачественные – будут. В случае со старыми записями всегда велик соблазн посмеяться над подслеповатыми меломанами былых времен, которые иногда не могли распознать то, что сегодня кажется нам очевидным. Мы можем поражаться, что в 1970-е годы слушатели не оценили мечтательный ритм-энд-блюз Шагги Отиса, предпочтя ему творчество дуэта Captain & Tennille. Но, когда дело доходит до новой музыки, мы обычно оказываемся далеко не так уверены в себе. Рассчитывая и надеясь, что наши любимые современные пластинки выдержат проверку временем, мы ищем валидацию своих вкусов у будущих поколений – мы мечтаем, чтобы они подтвердили нашу правоту. Когда нам по-настоящему нравится альбом, мы называемым его “классическим” или “вневременным” – эпитетами, увязывающими качество и износостойкость. Что со старыми песнями, что с новыми – допущение одно и то же: оценка музыки становится более точной с течением времени.