Крупным планом

Как же мне хотелось все ему рассказать. Абсолютно все. Чтобы избавиться от этого ужаса. Умолять его дать мне хоть какое-то отпущение грехов. Я знал, что этого он не мог, да и не стал бы делать. Особенно теперь. Через полтора дня. Когда я засунул Гари в морозильник и аккуратно разобрал все его документы. Убийство в состоянии аффекта теперь выглядело тщательно спланированным. И Джек никогда не сохранит мое признание в тайне, в этом можно было не сомневаться. При всей его отеческой мягкости, он строго следовал всем правилам, когда речь шла о правильном и неправильном. И как бы я перед ним распинался, лишение человека жизни нельзя было отнести к «правильным» поступкам.

Поэтому я ограничился тем, что сказал:

— Бет хочет развестись.

— Черт! — выругался он тихо. Ему нравилась Бет, нравились наши дети. Этого ему еще не хватало. У него у самого было достаточно мрачных новостей. — Когда она об этом сказала?

— Вчера вечером.

— Поссорились?

— Вроде того.

— Может быть, она так сказала в приступе гнева…

Я покачал головой.

— В такие моменты чего только не наговоришь, — настаивал он.

— К этому шло уже несколько месяцев, Джек. Лет.

— Кто-нибудь еще замешен? Третий?

Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Нет, это не в духе Бет.

— Я тебя имел в виду.

Я исхитрился даже рассмеяться:

— И не в моем духе тоже.

— Тогда в чем проблема?

— Взаимное недовольство. Мы просто перестали ладить.

— Такое случается со всеми браками. Дай время, все устаканится.

— Она не хочет, чтобы все вернулось на круги своя. Ей не нравилось, как мы с ней жили.

— Тогда зачем она родила от тебя двоих детей?

— Потому что…

— Ну?

— Случайность.

— Вся жизнь — гребаная случайность.

— Кому бы ты говорил.

— Ты любишь ее? Своих детей?

Я кивнул.

— Тогда разберись с этим вопросом.

— Все не так просто. Она не хочет слушать…

— Ей придется слушать…

— Она не хочет! С ее точки зрения все кончено. Умерло.

— Вообще никакой надежды?

— Никакой. Я ее хорошо знаю, Джек. Она ничего не решает с кондачка. Но если она принимает решение, оно окончательное. И назад ходу нет.

Джек озабоченно замолчал. Он вдруг стал выглядеть старым и больным.

— Мне очень жаль, — наконец сказал он.

— Эстелл…

— Она сильно расстроилась…

— Я не хотел…

— Глупо с твоей стороны.

— Я пойду и извинюсь.

— Только не сейчас. Позволь мне сначала попытаться все сгладить. И насчет сегодняшнего собрания партнеров… Думаю, будет лучше, если его проведу я.

— Все будет в порядке. Обещаю.

— Нет, Бен.

— Я просто вспылил, Джек.

— Понимаю. И сочувствую. Но в данный момент ты не совсем стабилен.

— Разумеется, я не слишком стабилен. Любой бы человек на моем месте…

— Вот именно. Тогда зачем усугублять свои печали собранием партнеров? Знаешь, предлагаю тебе взять неделю отпуска. Восемь дней, если хочешь. Возвращайся в следующую среду. Приведи себя в порядок.

— Что ты такое мне говоришь, Джек?

— Я считаю, что тебе нужно время…

— Что ты такое мне говоришь, Джек?

— Ты дерьмово выглядишь. Не просто усталым. Ты выглядишь перепуганным. И ты так выглядишь уже несколько месяцев. Вопросы задаются…

— Кто задает вопросы?

— Догадайся сам. Прескотт Лоуренс, Скорри Томас, каждый полноправный партнер в фирме…

— С моей работой все было в порядке.

— Без сомнений. Но они все равно беспокоятся, Бен. Ты же знаешь этих придурков, для них имидж все. А в последнее время ты выглядишь как человек, у которого крупные неприятности. И это очень заметно. Они могут талдычить мне, что сочувствуют тебе: «Мы здесь одна семья», — но поверь мне, втайне они испытывают презрение. Упадок духа, депрессия, отчаяние — они и слов-то таких не знают. Потому что не ведают, что с этим делать. Никогда ничего подобного не пускают на порог. Это же бизнес. Uber alles.[24] В бизнесе иллюзия уверенности не менее важна, чем профессиональная компетенция. А ты уже давно не выглядишь уверенным, Бен. И это действует им на нервы.

Я отвернулся, повернул кресло к окну. Пять маленьких шагов. И ничего больше не потребуется. Раз. Два. Три. Четыре…

— Ты насчет Эстелл не волнуйся, — продолжал Джек. — Пошли ей цветы, записку с извинениями, а я позабочусь, чтобы она держала язык за зубами по поводу сегодняшнего происшествия, потому что меньше всего нам нужно, чтобы она разнесла это все по офисному сарафанному радио. Еще я поговорю с Прескотом Лоуренсом, поведаю ему о твоих домашних проблемах, скажу, что все это накапливалось последнее время, угнетало тебя, но что я полностью уверен, что ты выдержишь. Ну и прочее такое дерьмо. Он ведь учился в Йеле вместе с твоим папашей и Джорджем Бушем, не так ли? Думаю, он на это купится. Ты ему нравишься, Бен. Ты всем нам нравишься.

Я промолчал. Продолжал смотреть в окно.

— С тобой все будет в порядке. Ты сам знаешь. Мне нужно, чтобы с тобой все было в порядке. Время сейчас не на моей стороне.

Он встал. С некоторым усилием.

— Теперь поезжай домой, — сказал он.

— Дома нет никого. Бет увезла детей к сестре в Дарьен. Она хочет, чтобы я убрался из дома к воскресенью, когда она собирается вернуться.

Джек посмотрел на ковер у своих ног:

— Что я могу сказать?

— Ничего.