Крупным планом (Роман-дневник). 2008

- Всё про собак, про собак и больше ничего. Когда же вы мне заведёте собаку, сколько ещё просить?

- А какой породы собаку ты хочешь?

- Чтобы она была не очень маленькой и не очень большой. И обязательно ще­нок, чтобы я его защищала и всему учила.

- Ладно, будем искать, - сказал я, радуясь, что внучка сама собирается защи­щать нового друга, а не ждёт защиты от него.

1 декабря. Первый день на службе. Всё по-прежнему - вполголоса, вполправды. Есть радостная новость: всем сотрудникам выдаётся премия, равная зар­плате, и предлагаются бесплатные обеды в ресторане наших субарендаторов. Все довольны, только боятся, чтобы эти поощрения не иссякли так же скоро, как воз­никли.

Переверзин освоился на новом месте и, похоже, чувствует себя не только ру­ководителем, но и благодетелем. Отношение к нему по-прежнему сдержанно-вы­жидательное: что-то будет дальше? По причине его бурного, часто скандального характера доверия к нему мало.

Ко мне пришёл Игорь Блудилин-Аверьян. Сказал, что для сайта о «Доме Росто­вых» и МСПС нужна моя биография, и добавил:

- Переверзин собирается меня увольнять. Он считает, что в аппарате МСПС слишком много сотрудников. Но я думаю, всё дело в том, что я не бегаю к нему, как другие, бить себя хвостом по животу и заверять в преданности. Так что, на­верное, расстанемся.

Я пошёл к Переверзину. Он вскочил из-за стола, обнял меня, порадовался, что я приступил к работе как раз вовремя - пора заниматься отчётным докладом.

- Что с Блудилиным-Аверьяном? Вы его собираетесь уволить?

- Ну, без согласования с тобой я бы этого не сделал. Он тебе нужен?

- Прежде всего, он нужен нашей организации.

- Хорошо, решили. Пускай работает.

Я направился к двери, но он остановил:

- Вот что я хочу сказать, мне кажется, тебе, заместителю председателя Испол­кома, негоже занимать такой кабинет. Нужен другой, соответствующий твоему статусу.

- Не место красит человека.

- Да, знаю эту поговорку. Я думаю, тебе нужно переселиться в помещение, которое на данный момент принадлежит неизвестно кому. Там бывают Бояринов, Замшев. Но у них в Московской писательской организации полно кабинетов, вот пускай там и сидят.

- Будет неловко, если мы...

- Никакой неловкости, беру вопрос на себя. Тогда наши с тобой кабинеты бу­дут рядом и, если что, никаких проблем с контактом.

4 декабря. Скончался Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Скор­бит православная Россия. Но и думает, кто будет следующим Патриархом. В раз­говорах дома и нескольким своим знакомым я высказал убеждение, что им станет митрополит Кирилл. Никто не возражает, хотя кое-кто опасается его экуменисти­ческих настроений.

Неожиданно для меня позвонили из Министерства культуры, предложили сно­ва собрать документы на Союзную премию. Я подивился такому событию, обе­щал подумать.Интересные дела. Но если предлагают повторить, значит, не совсем довольны тем, что произошло в прошлый раз?

19 декабря. Поехал в «ЛГ», получил гонорар. Помимо благодарности испы­тал некую неловкость: вот, мало того что напечатали, так ещё и заплатили. В со­ветское время такие чувства нас не одолевали. Мы за свои публикации получали гонорары, позволявшие нам жить и писать до следующего гонорара и не бегать в «присутствие». Наша работа оценивалась теми же категориями, какими оцени­вают работу врача, токаря, инженера, шахтёра. И нам не было неловко.

Доклад подвигается с трудом и только в голове. На бумаге пусто. Отчётных материалов много, но все они «на одно лицо».

Решил пойти от разделов. Это может привести к необходимой сжатости. А для разгона - слово, которым открывает съезд Сергей Михалков:

«Дорогие товарищи, друзья!

Пришло время встретиться на нашем съезде, и я этому рад. Слава богу, что в нелёгкое для наших стран, для культуры наших народов время вы готовы про­должать диалог о путях взаимопонимания и развития литературы. (...) Мы видим, сколь велика тяга народов этих стран к сближению в экономике, в промышлен­ности и, прежде всего, в культуре. Мы радуемся успехам наших соседей и тяжело переживаем их потери.

Совсем недавно ушёл из жизни великий киргизский писатель Чингиз Айт­матов. И какой болью отозвалась его кончина в сердцах не только киргизов, но и русских, и казахов, и белорусов, и украинцев, и многих других народов бывшей советской страны! Такою же болью отозвались наши сердца, когда ушли от нас Расул Гамзатов, Михаил Алексеев, Давид Кугультииов, Мустай Карим... Я лично и многие из вас на протяжении длительного времени были знакомы и даже дру­жили с ними, я бы попросил вас почтить их память минутой молчания.

А теперь, с вашего согласия, приступим к отчётному докладу».

Написав это, я понял, что начало положено. Дальше пошло труднее, но у меня уже есть «кое-что», а значит, вперёд!

28 декабря. Вернулся из Переделкино с готовым докладом. То есть это на мой взгляд готовым. Есть сомнения, что тот, кто будет его читать съезду, оставит в нём всё как есть. Скорее всего, постарается убрать «неудобные» места. Одно из них - где говорится о неблагоприятных делах в Международном Литфонде. Вот оно: