Крупская

Воспоминания Крупской привлекают внимание широких читательских масс не только в СССР. Еще при жизни Надежды Константиновны книга была переведена на различные языки мира и издана в одиннадцати странах. Ее с интересом читают люди самых различных взглядов, возрастов, профессий. Пресса активно печатает рецензии на книгу.

Так газета французских коммунистов "Юманите" писала: "…Буржуазная публика нашла эту книгу пресной и скучной так как в ней не было романтических приключений, ничего для любителей сенсаций. Находившаяся в центре революционного движения в России, Н.К. Крупская высказывает свое личное мнение по ряду вопросов. В этой книге читатель видит, как Ленин противопоставляет героизму борцов-одиночек героизм борьбы рабочего класса… Эта книга — драгоценнейший документ для тех, кто не знает России и не может читать его сочинения, публикуемые в СССР".

"Юманите" вторит немецкий журнал "Фрайхайт": "Чтобы представить образ гениальнейшего вождя всех народов, надо прочесть не толстые пустые тома, а маленькую книжечку, выпущенную издательством "Литература и Политика". Спутница жизни Ленина дает в ней квинтэссенцию жизни гиганта. Его труд в истории русского рабочего движения, его место по отношению к старым теоретикам марксизма". [59]

Надежда Константиновна считала свою книгу лишь одной из первых мемуарных книг о Ленине. Она озабочена и тем, чтобы о Ленине, об истории партии писали участники борьбы, все должны внести свою лепту в объективное освещение героической борьбы российского пролетариата и его ленинской партии. В предисловии к сборнику своих воспоминаний в марте 1929 года Крупская писала: "Прошло уже больше пяти лет со дня смерти Ильича. Первое время товарищи писали свои воспоминания об Ильиче, теперь мало кто пишет, а между тем у многих есть еще многое что рассказать.

Я подумала, что надо переиздать и свои воспоминания. Может быть, эта книжечка возбудит у товарищей, работавших с Ильичей и еще оставшихся в живых, желание взяться за перо и рассказать все то, что может полнее осветить его работу и ту обстановку, в которой она происходила". [60]

Год за годом создает Надежда Константиновна свою Лениниану — она пишет многочисленные статьи на темы: "Ленин и партия", "Роль Ленина в организации Октябрьской революции", "Ленин — редактор и организатор партийной печати", "Ленин о коммунистической морали", "Облик Ленина как человека" и многие, многие другие.

Очень много и часто выступает Надежда Константиновна. Выступает перед рабочими, учителями, пионерами. Она не умеет отказываться от выступлений, как не умеет отказываться от работы, и все, что связано с Лениным, приобретает для нее особый смысл.

В Кремле, в библиотеке Надежды Константиновны, имеется целый раздел книг о Ленине. Она получала и собирала все, что писалось о Владимире Ильиче, прочитывала, рецензировала, делала свои пометки. Один штрих, восклицательный или вопросительный знак, поставленный на полях, раскрывает ее отношение к написанному.

Бережно хранила она и газетные статьи, и маленькие брошюры, и специальные сборники.

Она высший авторитет для всех, кто писал о Ленине. К ней обращаются как к первоисточнику, на ее суд присылают многочисленные книги, статьи, художественные произведения. Лениниана началась выпуском большого фолианта — "У великой могилы", который должен был включать все, что было опубликовано в газетах в первую неделю после смерти Ленина. Один из редакторов сборника просит Надежду Константиновну просмотреть весь материал, чтобы отобрать необходимое.

И она читает… Сотни, тысячи страниц воспоминаний, статей, рассказов, стихов и песен о Ленине.

Многое вызывало у нее протест, она неустанно боролась против всего, что искажало образ Владимира Ильича. Ей одинаково были ненавистны и слащаво-мещанский тон некоторых воспоминаний, и попытка канонизировать Ленина, оторвать его от живой действительности, от масс.

"О Владимире Ильиче очень много пишут теперь, — говорит Крупская. — В этих воспоминаниях Владимира Ильича часто изображают каким-то аскетом, добродетельным филистером-семьянином. Как-то искажается его образ. Не такой он был. Он был человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Любил он жизнь во всей ее многогранности, жадно впитывал ее в себя.