Крупская

"Дорогая наша тетенька Надежда Константиновна, мы вместе с Вами переживаем ту минуту, которая наступает 21 января. Просим Вас, чтобы Вы стойко перенесли эту минуту, которая является для Вас потерей великого дорогого друга и нашего учителя — отца В.И. Ленина. Просим Вас от группы пионеров, которая носит его имя, чтобы Вы сходили на могилу и передали наши слова, что мы вспоминаем заветы нашего дорогого учителя В.И. Ленина, которые он указал нам, и почтим его память, и будем стойко стоять за его заветы. И просим Вас, Надежда Константиновна, чтобы Вы также не оставляли нас в деревне и направляли нас по той дороге, по которой указал нам Ильич.

Еще раз просим Вас, тетенька Надежда Константиновна, чтобы Вы стойко перенесли эту тяжелую минуту. С приветствием к Вам отряд юных ленинцев. Село Емуржилы Амурского района Тюменского округа Тобольской губернии". [64]

Крупская не оставляла без внимания ни одного письма. Она читала все письма и немедленно отвечала или сама, или поручала секретарю.

Часто Надежду Константиновну просили прислать ее фотографию и очень часто просили прислать книг "самых разных" и как можно больше.

Адресуя секретарю для исполнения письма с просьбой прислать разноцветных картинок, Надежда Константиновна нередко пишет: "Надо послать побольше".

Детям она часто отвечала на открытках. В ее конторке всегда был большой запас красивых открыток с видами Москвы, фоторепродукциями, с забавными рисунками зверюшек. Хотелось ей сделать детям приятное, не просто ответить, но послать хоть такой, маленький подарок. Ведь где-нибудь в глухомани, в далекой Якутии или в кишлаке Таджикистана, ребятам даже такой подарок из Москвы доставит радость…

Ей пишут не только дети, но и родители. Иногда жалуются на трудных детей, прося помощи и совета. Надежда Константиновна вникает в каждую ситуацию, стремясь из письма понять, что угнетает маленького человека, что заставляет его идти наперекор взрослым. Она никак не может согласиться с теми папами и мамами, у которых "опускаются руки", кто пытается отдать ребенка в специальные школы для "трудных" подростков или даже в детские колонии. Некоторые письма вызывают у Надежды Константиновны внутренний протест. Ей непонятно, как это мать не может найти дорогу к сердцу своего ребенка, помочь ему.

Не доверяя педагогическому такту и душевной чуткости одной такой мамы-учительницы, Надежда Константиновна пишет ей взволнованное письмо:

"Вы хотите отдать его в исправительную школу. Он учится в VII классе, дайте ему доучиться и выбрать дело по душе…

Пусть он сам напишет мне, что его интересует, увлекает, кем бы он хотел быть. Пусть напишет, входит ли он в пионерорганизацию или какой-нибудь кружок, ведет ли какую-нибудь общественную работу, какую. Письмо пусть напишет мне, никому не показывая, может, сговоримся с ним как-нибудь. А Вы не нервничайте лишку. Жму руку. Н. Крупская".

В письме к отцу очень одаренного ребенка, обратившемуся за советом, Надежда Константиновна пишет: "Уважаемый товарищ, Вы правы — Вам надо особо бережно отнестись к своему сыну… Не повторяйте ему, что он особо талантливый мальчик. Не заниматься с ним усиленно, не давать перескакивать через классы, пусть учится с ребятами своего возраста. Что надо делать? Во-первых, окружить его товарищеской средой, втянуть в общественную работу — помогать отстающим товарищам в учебе, читать вслух взрослым малограмотным, вовлечь в самостоятельную работу — писать дневники, простенькие сочинения, придумывать задачи из окружающей жизни. Давать побольше поручений, где бы он мог применить свои знания.

Опыт показал, что родители перегружают своих талантливых детей формальными знаниями и с годами талантливость их стирается, а в худшем случае ребята заболевают.