Крупская

И тогда началась дикая травля Ленина и большевиков буржуазной печатью. Черносотенцы подняли голову.

Крупская сразу с головой окунулась в новую жизнь. Она жадно вглядывалась в окружающих, беседовала с местными работниками, приезжавшими в Питер из разных уголков страны. Часами добиралась она от дворца Кшесинской на Широкую улицу, так захватывали ее уличные митингования, разговоры. Жизнь бурлила. То там, то здесь вспыхивали споры. Спорщики мгновенно обрастали толпой сочувствующих — и уже кипел митинг, выступали ораторы.

"Против нашего дома был какой-то двор, — вспоминала Крупская, — вот откроешь ночью окно и слушаешь горячие споры. Сидит солдат, около него постоянно кто-нибудь — кухарки, горничные соседних домов, какая-то молодежь. В час ночи доносятся отдельные слова: большевики, меньшевики… В три часа — Милюков, большевики… В пять часов — все то же, политика, митингование. Белые ночи питерские у меня всегда связываются в воспоминании с этими ночными митингованиями".

В начале апреля в Петрограде проходил Всероссийский съезд учителей. Учительство почти целиком было под влиянием эсеров, и большинство ораторов оказались ярыми оборонцами. Социал-демократы, а их всего, и большевиков и меньшевиков-интернационалистов, оказалось человек 20, собравшись в маленькой комнате, спорили по вопросу, какой должна быть новая школа.

На съезде выступали виднейшие деятели народного образования. Педагог-кадет Чарнолусский в своей патетической речи прямо заявил, что "реформы должны проводиться сверху, чтобы предупредить возможность их снизу!". Вслед за ним на трибуне появился попечитель Петроградского учебного округа Воронов — в строгом вицмундире, спокойный, самоуверенный, он призывал учительство не спешить, выждать, пока установится прочный порядок, который должно обеспечить Учредительное собрание. Его речь покрыли бурные аплодисменты.

Надежда Константиновна, придя домой, сразу села за письменный стол. Она не могла ни о чем другом ни думать, ни говорить. Когда пришел Владимир Ильич, ее статья "К Всероссийскому съезду учителей" была уже готова. Ленин прочел ее. Статья была написана лаконично и вместе с тем взволнованно. Показав, что съезд в основном находится под влиянием буржуазии, так как голос социал-демократов при царизме не доходил до учителей, Крупская писала: "Буржуазия отлично знает, каким могучим орудием господства является школа, и хочет сохранить это орудие в своих руках. Она боится, чтобы не началась снизу та реорганизация всего дела, которая одна только может сделать школу по-настоящему свободной, превратить ее в могучее орудие освобождения народных масс… Мы зовем учительство не к терпению, а к самодеятельности, к творческой революционной работе в области народного образования рука об руку с широкими народными массами". Крупская кончает статью призывом: "Только такая революционная созидательная работа обеспечит свободную школу, которая так необходима народу. За работу, товарищи!"

Статья понравилась Ленину, и он сам передал ее в редакцию "Правды". По его поручению Крупская формулировала необходимые изменения в программе партии по вопросам народного образования. Большевики готовились к VII партийной конференции.

Проект изменений пунктов программы, относящихся к народному образованию, Крупская составила с учетом новых исторических условий, сложившихся после Февральской революции, с учетом той борьбы, которую вела партия большевиков за перерастание революции буржуазно-демократической в социалистическую. В предисловии к брошюре "Материалы по пересмотру партийной программы" Владимир Ильич писал: "Снабженный краткими пояснениями проект изменения пунктов партийной программы, относящихся к народному образованию. Проект этот составлен уже после конференции Н.К. Крупской".[42]

А борьба разгоралась, это чувствовалось во всем. В ответ на заверение Милюкова, что правительство будет продолжать войну до победного конца, рабочие вышли на улицу с лозунгами: "Долой войну!", "Долой Милюкова!", "Вся власть Советам!"

Вот как описывает Надежда Константиновна Невский проспект 21 апреля 1917 года: "Из-за Невской заставы шла большая рабочая демонстрация. Ее приветствовала рабочая публика, заполнявшая тротуары. "Идем! — кричала молодая работница другой работнице, стоявшей на тротуаре. — Идем, всю ночь будем ходить!" Навстречу рабочей демонстрации двигалась другая толпа, в котелках и шляпках; их приветствовали котелки и шляпки с тротуара. Ближе к Невской заставе преобладали рабочие, ближе к Морской, около Полицейского моста, было засилье котелков. Среди этой толпы из уст в уста передавался рассказ о том, как Ленин при помощи германского золота подкупил рабочих, которые теперь все за него. "Надо бить Ленина!" — кричала какая-то по-модному одетая девица. "Перебить бы всех этих мерзавцев", — кипятился какой-то котелок. Класс против класса! Рабочий класс был за Ленина".