Крушение

– Спасибо. Но что это именно – шизофрения или тяжелая маниакальная фаза, – я до сих пор не понял. Может, даже и то и другое разом: ты же знаешь, какими «пушистыми» могут становиться диагнозы. Тем временем на меня давят, чтобы я подобрал нужный медикаментоз: у нее, видите ли, контракт, и вывести ее так просто нельзя, не сломав сюжетных дуг. Третий сезон, не жук чихнул… А тебя я, собственно, позвал ради ее сынишки. Веришь, нет – ей удавалось растить его одной; кто отец, неизвестно. И надо, как видно, для мальчонки что-то предпринять, пока я провожу оценку его матери и, дай-то бог, подыщу ей нужный коктейль для поднятия серотонина. Отдельный вопрос – сохранение за ней статуса родителя. Если б ты присмотрелся к ребенку и вынес какие-то рекомендации – возможно, поработал с органами опеки, если до этого дойдет, – я был бы безмерно благодарен. За компенсацией дело не постоит. Страховая служба телевизионщиков платит действительно не скупясь, и этого же я с гарантией добьюсь и для тебя.

– Договорились.

– Ну вот, собственно. – Шумно вздохнув, Лу развел руками. – Что приятно, с тобой всегда можно сойтись. Я знал, что смогу на тебя положиться… Ну что, еще по одной? Навести, так сказать, лоск на настроение.

* * *

Позднее возле парковки, где на вип-зоне в окружении полосатеньких конусов стоял его белый «Ягуар», Лу подал парковщику двадцатку, а мне сказал:

– Еще раз спасибо, Алекс. Мы – не лекарство, а всего лишь лекари, но, может, что-то доброе у нас и получится. Завтра я позвоню тебе с деталями, а пока еще один интересный нюанс. Настоящее имя у нее не Зельда, а Джейн. Причину смены имени она не называет, но я вот подумываю: а не из увлеченности ли это женой Фрэнсиса Скотта Фицджеральда? О которой ты наверняка и сам знаешь.

– Она сошла с ума.

– О. В точку.

Глава 4

Впервые Зельда предстала передо мной спустя два дня – в уютном, с деревянными панелями кабинете Лу Шермана, где мы с ним в удобных креслах сидели к ней лицом. И у него, и у меня за спиной были десятилетия опыта и взаимодействия, так что выглядеть расслабленными и доброжелательными нам ничего не стоило. Только если она считала нас за трибунал, безумия для этого не требовалось.

Не сказать чтобы Зельда замечала меня; пока скудного зрительного контакта она удостаивала исключительно Лу. Глядя на него, как смотрят на отцов подростки при попытке объяснить, откуда на машине вмятина.

– Зельда, – в очередной раз обратился к ней он, – доктор Делавэр – опытный детский психолог…

– Он думает помочь удержать мне Овидия?

– Никто и не сомневается, что он останется у вас.

– Да? – отстраненно спросила Зельда. – Вы знаете…

Лу призывно повернулся ко мне.

– Доктор Шерман попросил меня ознакомиться с Овидием, – пояснил я свое присутствие, – чтобы, если вам насчет него понадобится помощь, я мог бы ее обеспечить.

По-прежнему избегая на меня глядеть, Зельда Чейз сказала:

– У Овидия нет никаких отклонений.

– Уверен в этом. – Лу кивнул. – Но нам нужно задокументировать, что доктор Делавэр будет заниматься Овидием и отчитываться в этом мне.

Зельда Чейз оглядела меня впервые с того момента, как я вошел в кабинет. Под моей улыбкой она невольно моргнула.

– У него… вид у вас приятный, доктор Делавэр… благодарю вас, доктор Лу. Я понимаю, что вспылила с Лоуэллом, но он сам на это напрашивался. Не забывайте, что… Так или иначе, мой ребенок заслуживает, чтобы о нем заботилась родная мать, и так оно и будет, что бы ни случилось.

– Этого мы все и хотим достичь, Зельда. А пока вам, разумеется, нужно держаться с Лоуэллом порознь.

– Да, конечно, это все в прошлом, – сказала она через вздох. – Я – хорошая мать, доктор Лу, вы это знаете. А может быть, и плохая…

Обхватив себя руками, актриса нервно вскинула их и уронила себе на колени.

– Своего мессии я не заслуживаю, – усмехнулась она одной щекой. – Не волнуйтесь, я не об Иисусе. Не такая уж я сумасбродка. Я о своем персональном спасителе. Он спас меня от одиночества.

– Овидий? – уточнил я.

– Ови спас меня, когда сделал мамой. – Лицо у нее мучительно исказилось. – Мамой, но, наверное, не такой хорошей… Ах, как я все испортила!

Лу взял ее ладони в свои.

– Зельда, сейчас не время для негативных мыслей.

– Разве? Ну а когда? Я все безнадежно загубила! Его у меня отнимут!

Потекли слезы. Лу нежно погладил ее по плечу и подал салфетку. Эту слитную в своей последовательности процедуру я сам проделывал множество раз.

Не удержавшись на квелой ладони Зельды, газовый лоскуток спорхнул на ковер. Лу поднял салфетку, кинул в мусорное ведро; следом он подал еще одну, на этот раз вдавив пациентке в пальцы, чтобы удержалась. Зельда комком ткани неуклюже промокнула себе глаза. Луи вынул третью по счету и бережно подтер на ее лице оставшиеся слезинки.

Свободная рука Зельды держала его за запястье. Подавленно сгорбившись, она лбом уткнулась ему в предплечье. Волосы текучей волной закрыли лицо. При этом дыхание было медленным и ровным.

– Не дайте им забрать его, доктор Лу.

– Конечно же, нет, Зельда.