Крушение

Больше она не пожелала говорить с Александром и, царственно подняв голову, удалилась к себе в спальню, а там сразу сгорбилась, присела на кровать и, сжимая виски руками, страдальчески зашептала:

— Что же делать? Что же делать? Я не позволю испортить жизнь моему лучшему сыну! Попасть в руки такой дряни! Как же его угораздило?

Глава 24

Александр был полон решимости все-таки заставить своих родителей извиниться перед Сандрой. Но, получив от Марты отпор, он понял, что родители видят его Сандру совершенно другими глазами. Другими глазами увидел и он скандал в своем доме, и согласился с матерью, что, вполне возможно, Сандра чего-то не поняла и повела себя излишне нервно. И все-таки ему очень хотелось, чтобы все помирились, чтобы Сандра снова приехала к ним в дом и по-доброму поговорила с родителями.

Он приехал в кафе перед началом работы, чтобы с ней поговорить. Сандра повела его посекретничать на склад, обычное место свиданий и тайных встреч работающих в Башне.

— Вот увидишь, — говорил он Сандре, —  родители извинятся перед тобой, я этого добьюсь!

— Нет, Александр, им незачем передо мной извиняться, — возражала Сандра. — И не заговаривай с ними больше обо мне. Я совсем не хочу становиться между тобой и твоими родителями. Просто я знаю, что когда бедная девушка влюбляется в богатого, то все подозревают ее во всяких гадостях и делают все, чтобы их разлучить.

— Но нас с тобой никто не разлучит! — пылко ответил ей Александр.

— Если ты никого не будишь слушать, тогда не разлучит, — вздохнула Сандра. — Помнишь, Клара первая сказала тебе про меня какую-то гадость, а почему? Потому что она... — Тут Сандра зашептала Александру что-то на ухо.

Шептала она довольно долго, рассказывая все подробности и перипетии романа Клары и Клементину. Откуда она узнала их, раз давным-давно не жила дома? Не иначе, как от Жаманты, который всегда сообщал ей домашние новости.

А дело было так: Клара сама приехала к Клементину, и как он ни уговаривал ее уехать, бросить его, потому что они неровня, потому что он всегда будет бедняком и всегда будет жить в сарае, Клара будто не слышала его.

Она сидела, смотрела на него и на все его уговоры отвечала одно и то же:

—  Я люблю тебя, Клементину! Я хочу быть с тобой!

Она подходила все ближе, и он, уже заплетающимся от волнения языком, пытался возражать ей, но что он мог поделать, если и у него уже кружилась голова, если воздух вокруг становился серебристо-голубым, как мерцающие глаза Клары, и вокруг пахло корицей.

Когда они очнулись на жесткой кровати в сарае, то Клементину грустно прошептал:

— Видишь, Клара? Это моя спальня. Мне кажется, ты достойна лучшей.

— Я не поменяю ее и на царскую, Клементину, потому что здесь мы вместе. Я хочу быть с тобой всегда, до самой смерти.

Что мог на это возразить Клементину? Он крепко-крепко обнял Клару, и с этих пор, хотя Клара и продолжала жить у Марты, но неизвестно, где она бывала чаще: дома или в сарае Клементину.

Все это или примерно это Сандра жарким шепотом сообщила Александру.

— А что касается Рафаэлы, то я не хотела тебе рассказывать, Александр, но она приглашала меня работать в свой магазин. Явилась как-то к нам в кафе и ждала меня черт знает сколько времени!

— Почему же ты молчала. Сандра? — возмущенно спросил Александр.

— Потому что я — человек мирный и терпеть не могу скандалов и ссор!

В это время раздался довольно грубый окрик управляющего, и Сандра заторопилась:

— Мне пора идти! Он вернулся из отпуска, и мне нагорит, если меня не будет на месте, только ты выходи не сразу, я не хочу, чтобы люди про меня болтали разное.

Александр посидел, обдумал услышанное и отправился в салон Рафаэлы Он чувствовал себя борцом за справедливость и защитником невинности одновременно. Рафаэла встретила его приветливой улыбкой, ей было приятно видеть, что очаровательный малыш, которого она когда-то держала на коленях, стал милым и приятным юношей.

Но Александр не ответил на ее улыбку.

— Мне бы хотелось, чтобы вы оставили в покое Сандру, — резко произнес он. — Она все мне рассказала, и если подобное повторится, то...

— Что? — холодно поинтересовалась Рафаэла, но тут же она переменила тон и заговорила горячо и страстно: — Александр! Ты сошел с ума! Если тебе нравится эта скандалистка, то это не значит, что она нравится всем. Я знаю тебя с детства, ты рос у меня на глазах, я близкая подруга твоих родителей, как же ты можешь такое говорить?

Александру нелегко было выдержать эту атаку, но он устоял.

— Не надо, Рафаэла, — сказал он и хотел еще что-то прибавить, но она его перебила:

— Нет, надо! Мы пытаемся открыть тебе глаза, чтобы ты увидел настоящую Сандру! А ты не хочешь нас слушать.

—  Вы ходили за ней, вы ее заманивали! — упрямо твердил юноша.

—  Куда? – спросила Рафаэла. Она говорила мягко, как говорят с маленьким ребенком, пытаясь втолковать ему то, что пока выше его разумения. – Куда заманить? Разве не ты просил для нее работу? Когда у меня появилось место, я пошла и пригласила ее, но она, слава Богу, отказалась.

—  И правильно сделала! Когда я просил, я ничего не понимал, а теперь я все понял!