Крушение империи (СИ)

Я понимающе, хотя и разочаровано кивнул. Вот оно что-о-о… В будущем я читал, что Колю все отмечали, как мастера компромиссов. Он умел и защитить, так сказать, «свободу творчества», и как-то договориться с контролирующими органами. Из-за чего его и избирали в президенты на протяжении многих лет. Вот и сейчас он, похоже, решил провернуть этакий компромиссный финт — наряду с «монстрами рока», воткнуть в концерт в качестве подачки Главлиту и остальным контролирующим органам еще и «передового представителя советской молодежи». А что касается фанатов — одну «патриотическую» песню, да еще в самом начале, так сказать, на разогреве, они как-нибудь перетерпят.

Если честно, мне стало обидно, и я, было, захотел отказаться, а потом мне в голову пришла одна идея. Тридцатое — это ж день рождения Аленки. А на него у меня были кое-какие планы. И чего бы мне их не воплотить на концерте?

— Лады, но только если дашь мне спеть две песни и поможешь с еще одним делом.

— Каким? — насторожился Коля. Я ухмыльнулся и, наклонившись к его уху, зашептал…

А еще к концу года я окончательно разочаровался в своих попытках понять, что нужно тем или тому, кто отправил меня сюда. Если меня, действительно, кто-то сюда и отправил, а не произошло некое спонтанное явление, он или они, отчего-то, никак не хотели давать мне понять что им от меня надо. Я испробовал все, до чего смог додуматься — от медитаций до управляемых сновидений. Ну попытался… И ничего! Никаких намеков. Так что я решил больше не забивать себе голову и жить как живется.

Тридцатое декабря порадовало закончившимся снегопадом и небольшим морозцем. Концерт должен был начаться в восемь вечера, но мы приехали к семи. И уже в это время вокруг входа толпились тучи молодежи, клянчившие билетик.

Коля встретил нас у служебного входа. Аленку он увидел впервые. И сразу же оценил.

— Оу! Рад познакомиться, девушка. Жаль, что вы уже с таким грозном кавалером, а то я бы точно… — но поймав мой грозный взгляд тут же вскинул руки:- Все-все, молчу-молчу…

Раздевшись за кулисами, мы присоединились к кружку молодых, но авторитетных музыкантов, греющих чайком в задних комнатах клуба. С большинством я уже был так или иначе знаком. Ну еще бы — вместе репетировали… ну вторую песню… так что приняли меня радушно. А Аленку рассматривали с огромным интересом. И для этого были очень веские причины…

В восемь в комнату ввалился Коля.

— Так, народ, Главлит на месте — пора начинать! — он повернулся ко мне. — Ты помнишь — первой поешь «Пришел приказ».

Я молча кивнул. Сердце бешено колотилось. И, если честно, вовсе не от первой песни…

Зал был битком. Ну вот совсем! Люди сидели в проходах, заполнили все проемы входных дверей, да и за ними смутно виднелись сплошные головы стоящих. Аленку посадили на первый ряд, ближе к левому краю, неподалеку от ступенек, ведущих на сцену. Я поймал ее слегка восторженный взгляд и улыбнулся. То ли еще будет, милая, то ли еще будет… А потом на сцену выпрыгнул Коля и, хлопнув меня по плечу, начал:

— Друзья, сегодня у нас очень необычный гость. Это Роман Марков. Он певец и немножко композитор из Подмосковья. Весной этого года он вернулся со службы, которая у него прошла в Демократической республике Афганистан. За проявленные героизм и мужества он был представлен к званию Героя Советского союза! А еще он написал песню о наших ребятах, которые служат там же, где служил и он. Итак, встречайте Роман Марков и его песня «Пришел приказ»!

Зал ответил Михайлову низким гулом, в котором явно различались нотки недовольства. Увы, люди пришли сюда слушать совершенно другую музыку…

Но, как бы там ни было — эту песню народ выдержал. А после нее я снял гитару с шеи и, отойдя к кулисам, передал ее Николаю, взамен взяв у него роскошный букет. Вот кто бы знал, чего мне стоило его организовать! Я дошел аж до обкома партии, где получил на руки записку в горисполком, откуда меня направили прямиком в тепличное хозяйство. Ибо в это время букет нормальных живых цветов достать в Ленинграде в декабре месяце оказалось практически не-воз-мож-но! В цветочных магазинах, которых на многомиллионный город было всего штук шесть-семь, продавались только растения в горшках. Еще был вариант с бюро ритуальных услуг, но там цветы были исключительно бумажными… Я подошел к микрофону.

— А сейчас я хочу исполнить песню, которую написал для своей любимой девушки, у которой как раз сегодня День рождения, — и я развернулся в сторону Аленки, которая уставилась на меня круглыми, как блюдца, глазами, — и прошу моих друзей мне помочь!

— А-ах! — пара крепких ребят подхватили Аленку с боков и просто подкинули на сцену. А из-за кулис попер народ с гитарами наперевес. Многих я знал еще в прошлой жизни. Ну как знал… как кумиров! Как звезд! Лично мы ни с кем не были знакомы… Виктор Цой! Борис Гребенщиков! Эдмунд Шклярский! Сергей Скачков… и целая толпа будущих «титанов» питерского рока схожего калибра. Я счастливо улыбнулся и развернулся к Аленке и тихо начал:

— Твоя любовь — как свежий ветер… — и тут вступили гитары. Десяток сразу.

Твои глаза — как полная луна,