Крушение империи (СИ)

Я некоторое время из-под полуопущенных век любовался женой, продолжавшей зарядку. С этим делом у нас в семье было строго… Вы даже не представляете на что способен престарелый дед с кучей болячек, внезапно вновь попавший в молодое тело, ради того, чтобы эта самая молодость, ну, или, как минимум, здоровье сохранились на как можно более долгое время. Так что в этой области я в семье был жутким деспотом и тираном. Плотная утренняя зарядка, тренировки по полтора часа минимум три раза в неделю, лыжи по выходным зимой, ежедневные утренние купания летом и все такое прочее были возведены в фетиш! Спрашиваете — а чего это в таком случае в тот момент, когда жена занимается зарядкой я валяюсь в постели? Хм… хороший вопрос. И справедливый. Дело в том, что-о-о… ну-у-у… короче, я вчера сильно наклюкался. Вот меня и того… похоже, решили сегодня поберечь и не будить. Тем более, что подобное со мной случалось пока всего раза три за всю нашу уже весьма продолжительную совместную жизнь. Раз в Питере, на днюхе у Сереги Курехина, раз в Таллине, когда провожали на пенсию старого начальника пароходства, и третий — сейчас.

— Шших! — моя любимая сделала последний мах ногой и, утерев ладонью вспотевший лоб, двинулась мимо кровати к выходу из спальни. Я коварно дождался пока она приблизиться на минимальное расстояние, после чего рывком набросился на проходящую мимо добычу.

— Рома!

— Ырг… — взревел неандерталец в моем лице, заваливая добычу на «шкуру мамонта».

— Рома, я потная вся! — мне в грудь уперлись кулачки. — Перестань!

— Тресь! — трусики полетели в сторону.

— Ромка! Сумасшедший… — тонкие, но сильные ручки, еще мгновение назад упорно отстраняющие меня, дрогнули, и мои губы, наконец, встретились со ставшими мягкими и податливыми губами жены.

В Москву мы перебрались летом восемьдесят восьмого. Георгий Владиленович выполнил свое обещание и перетянул-таки меня в министерство… Отпустили меня легко. Место начальника пароходства вместо пригласившего меня на работу Арно Каска еще в прошлом году занял Тойво Ниннас, с которым у меня, в принципе, сложились вполне ровные отношения, но той теплоты как с Каском не было. К тому же в Эстонии все больше и больше поднималась волна национализма, как обычно замаскированная стремлением «к свободе», и отношение к русским начало заметно ухудшаться. Ну, или, оно всегда было таковым, а сейчас просто это стало проявляться куда более открыто. Потому что даже среди круга более-менее близких знакомых появились люди, которые стали демонстрировать неприязнь. А однажды Аленку вообще обругали в парке. Какая-то бабушка. Моя жена присела рядом с ней на лавочку, и бабулька, поначалу, принялась сюсюкать с дочей на эстонском, но едва ребенок пролепетала что-то по-русски, бабульку будто подменили. Она вскочила и разоралась, забрызгав Аленку с ребенком слюной… Так что в конце лета я взял отпуск и перевез семью обратно в наш городок. А потом вплотную занялся переводом себя в Москву. Нервы потрепать пришлось, но приказ по министерству о моем переводе вышел двадцать седьмого августа. После чего мы, оставив малышню с бабушками, отправились в Таллин собирать вещи и паковать контейнер…