Крушение карьеры Власовского

Еще недавно это придавало особую романтическую окраску их встречам. Но сейчас в голове Инны невольно рождались нехорошие предположения. И к тому времени, когда в комнате появился Коровин, на душе у нее «прямо накипело».

Инна сразу же хотела приступить к объяснениям. Однако при первом взгляде на своего возлюбленного осеклась.

Никогда еще не видела она это красивое лицо таким сосредоточенным и мрачным.

Да и разве могла она догадаться, что тот получил категорическое приказание Петер-Брунна в течение ближайшей недели завершить дело Сенченко?

Правда, через этого грязного франта Гонского ему удалось вступить в контакт с самым нужным человеком. Но результаты гадательны. Вот почему необходимо заручиться вещественными доказательствами предательства Сенченко.

В полумраке большой комнаты, которую освещала лишь настольная лампа под розовым шелковым абажуром, Каурт внимательно посмотрел на Инну.

Он соображал, какой прием в данном случае лучше всего применить.

И все же нечто странное в выражении этого маленького личика не укрылось от него.

— Как ты помогла мне, Ниточка! — Он нежно привлек к себе девушку. — Все то, что ты мне об этом негодяе достала, я уже передал в комиссию. Теперь остается только одно… самое главное… — Каурт посмотрел на нее самым глубоким своим взглядом: — И моя девочка ведь сделает это? Не побоится?

Может быть, именно поэтому Инна промолчала. Решимость, с которой она шла на сегодняшнее свидание, неожиданно ослабла.

— А потом поездка в Крым на машине, чудесный Гурзуф, а затем и наше с тобой теплое гнездышко…

Франц секунду помолчал. Нужно, чтобы значение последней фразы в полной мере дошло до нее. И лицо Инны действительно просветлело.

— Ведь ты говорила, что у этого Сенченко завтра доклад на президиуме Академии наук? Значит, материалы к докладу он повезет с собой?

— Да, с собой, в портфеле…

— Отлично! И вот этот портфель должен быть здесь завтра же вечером, — неожиданно тоном приказа произнес Каурт.

— Ты с ума сошел?! — Инна запнулась, подыскивая слова. — И вообще, я не понимаю, — неожиданно всхлипнула она. — Мне все это надоело… Все это какая-то ложь…

— Что с тобой, Ниточка? Я не понимаю!

— Все, все ложь… — не слушая его, продолжала Инна. — И Гурзуф… и гнездышко… и Удодов — ложь…

— Какой Удодов? — насторожился Каурт.

— А тот, что тебе характеристику выдал… Удодова в Академии наук тогда и в помине не было… Его оттуда уже перевели.

— Какая чепуха! — воскликнул «Анатолий», мысленно проклиная бездарность петер-брунновских канцеляристов, которые забыли, что ошибка в документе лишь на один год может стоить кому-то всех последующих лет жизни.

— А если чепуха, то пойдем сейчас же к папе… Покажи ему твои бумажки и все объясни…

— При чем тут папа? Значит, ты разболтала! Погубила все мое будущее!.. Может быть, ты вздумала говорить о наших отношениях и «там». — Каурт имел в виду ее недавнее признание о вызове к Власовскому.

Но девушка не пожелала ответить на вопрос. Мысли ее были заняты иным.

— Твое будущее?.. — голос Зубковой повысился. — Наверное, ты тоже из тех, что не умеет проехать на велосипеде…

Свой собственный крик, видимо, опьянил ее.

— Сейчас же пойдем к папе, немедленно! А если нет, то я его сюда позову… — и кинувшись к телефону, девушка схватила трубку. — И ты ему сам все расскажешь… И про Удодова, и… про наше будущее.

Положение становилось угрожающим. Малейшее промедление грозило Каурту гибелью.

Подойдя к Инне, он так сжал запястие ее руки, что телефонная трубка упала на столик. Затем, не теряя самообладания, Каурт положил трубку на рычажок.

— Не надо кричать, успокойтесь, — просто и убедительно, так, как обычно говорят с душевнобольными, произнес он. — Сядьте, — указал он девушке на стул. — Нам надо поговорить.

Инна, точно загипнотизированная, опустилась на указанное ей место.

— Видите ли, Инна Семеновна, я должен вам сказать то, о чем вы сами наверняка уже догадались. Не будем сейчас обсуждать, как и почему это случилось, но вы доставили ряд чрезвычайно денных сведений одной заинтересованной в этом стране. Добавлю еще, что некоторые из переданных материалов переписаны вашей собственной рукой.

Инна приподнялась со стула.

Прикосновением к плечу Каурт усадил ее обратно.

— Спокойнее, это еще не все. Кроме того, имеется пленка с записью тех специальных разговоров, которые, по нашему заданию, вы проводили с профессором Сенченко в машине.

Как бы оценивая впечатление своих слов, Каурт секунду помолчал.

— И вы должны понять, что всякие попытки выйти из моего повиновения бесполезны. Поймите, что выбора у вас нет: вас ждет или справедливая кара вашего Эмгебе, либо возмездие со стороны той разведки, в которой вы фактически уже служите.

Девушка с ужасом взглянула на «Анатолия Петровича Коровина».

Прежний, нежный и преданный Толик исчез. Сейчас перед ней было каменное, безжалостное лицо… Такого она, казалось, не видывала ни в одном, даже самом страшном фильме.

— Значит, вы… Значит, я… — потерянно пролепетала Инна.