Крушение «Красной империи»

— Еще один феномен перестройки — едва ли не в одночасье рухнула структура КПСС в 20 миллионов человек. Чего здесь больше: крутых разборок в ЦК, брожения умов рядовых членов партии, дефицита высоколобых вождей? Или ситуация развивалась неотвратимо по схеме: низы не хотят, верхи не могут?

— Когда я вступал в партию в далеком 1955 году, «первички», в частности, в МГУ, имели свой голос. Вы можете представить, чтобы в КПСС не приняли сына помощника Никиты Хрущева? Но так было…

— Однако в 1989-м многих не покидало ощущение, что партия вместе с генсеком, или благодаря ему, летит в тартарары.

— Это под занавес перестройки. А прежде жесткая, всепроникающая структура от Кремля и до самых до окраин являлась каркасом Союза и общества. Вспомните годы индустриализации, Великой Отечественной войны, восстановления. Но вот что примечательно. Недавно из уст автора определения «административно-командная система» Гавриила Попова прозвучало: КПСС ошибочно отстранили от власти, она, если б была очищена от консерваторов, могла стать эффективным инструментом горбачевских реформ. Удивительно, что этого не осознал сам Горбачев. Не понял и Яковлев, настоящий «аппаратный лис». Партия, руководящая и направляющая сила, в перестройке задействована не была.

Из множества причин выделю несколько. Прежде всего — противостояние группировок в высших эшелонах власти, которое в принципе не является новостью в политике. Но раньше строго контролируемая борьба велась за кулисами. При Горбачеве ей предоставили сцену. Как из рога изобилия посыпались шумные апелляции к обществу, армии, различным социальным группам, СМИ, придав четкий идеологический окрас.

Науке известно: любая самая совершенная система дает сбой и разрушается, когда получает взаимоисключающие импульсы, сигналы-антагонисты. Так и в КПСС. Одни поступали от Лигачева, другие — от Яковлева. Справедливости ради замечу, что Михаил Сергеевич сам был воплощением противоречий. Внутривидовая борьба закончилась более чем прискорбно.

— Оппоненты КПСС часто нажимали на привилегии, на девальвацию идей справедливости…

— Истина где-то рядом, и об этом можно много говорить. Я подытожу свой ответ: в трагедии КПСС, как в зеркале, отразились политическое слабоволие Горбачева, «твердокаменность» Лигачева, амбициозность Яковлева, лукавство и двуличие Шеварднадзе, академизм Медведева. Безотносительно к названным господам-товарищам думаешь: неужто для полноты политической биографии в наше время каждый должен что-нибудь разрушить — кто СССР, кто партию, кто армию, экономику и финансы…

— И все же, Наиль Бариевин, каким образом генсеку удалось усидеть в кресле на скандально знаменитом пленуме ЦК? Обстановка была чревата взрывом неповиновения?

— Критическая масса действительно достигла своего предела. Многие требовали отставки Горбачева. Творилось невообразимое. Тогда 72 делегата обратились к пленуму с письмом протеста. Его огласил Вольский. Среди подписантов, как принято сейчас говорить, был и я. Вопрос сняли с повестки. Но партия, кажется в апреле 1990-го, находилась на грани раскола. Сегодня кажется, лучше бы он произошел. Для самой же партии…

— На вопрос о возможности повернуть реформы в СССР на китайский манер сатирики обычно отвечали: у нас мало китайцев! Но, если без шуток, рывок азиатского гиганта заставляет на многое взглянуть по-иному. Тем паче что Россия — цивилизованный перекресток евразийства.

— Известно, что по менталитету мы далеко не китайцы. Но повод для размышлений серьезный. В чем, образно говоря, устойчивость «китайского велосипеда»? Они начали рыночные реформы не как самоцель, а как средство улучшения жизни населения. КПК, главная политическая сила общества, определила концепцию «малых шажков» в экономике. В Китае тоже отпустили пружины либерализации, открыли шлюзы иностранным инвестициям, изменили модель планового хозяйствования… Но они же позаботились о дееспособности государственной власти. Внутренняя и внешняя политика создавала ускорение маховику реформ. А что в СССР? Сравните — все с точностью до наоборот.