Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок

— Надеюсь, вы понимаете моё положение. На борту огромные ценности, и у меня не хватает людей. Вас отведут в кают–компанию и посадят под замок до тех пор, пока мы не попадём на морские пути. Если вы не станете причинять нам беспокойств, то по возвращении в порт я дам вам сойти на берег и скрыться. В любом случае я помогу вам доказать вашу невиновность на дознании. Юкс и Ивэнс, на вас наденут наручники. Есть среди вас радист? Джессоп указал на низкорослого матроса с хитрющими глазками и курчавыми светлыми волосами.

— Вы пойдёте в радиорубку и немедленно приступите к ремонту аппаратуры. Мне нужна связь с береговыми станциями, и как можно скорее. — Я повернулся к Берту. — Отведи их в кубрик. Дженни, что слышно из машинного отделения?

— Не знаю. Мы так волновались за тебя, что нам было не до машинного отделения.

— Ладно, пошли на мостик, поговорим с Маком. Должно быть, он уже развёл пары. Надо убираться отсюда, пока море спокойное. Мак сообщил, что можно отправляться в путь, и пообещал к завтрашнему утру запустить машину, если всё будет хорошо. Через пять минут Берт и Зелински пришли на мостик. Увешанные с ног до головы всевозможным оружием, они были похожи на двух разбойников.

— Поднимайте якорь, — велел я им. — Кормовой трос можете вовсе вытравить. Мы уходим отсюда.

— Вот это мне нравится, — Берт заулыбался. — Я этой Скалой Мэддона сыт по горло.

Они с грохотом скатились по трапу и побежали на корму. Нас снова обдало брызгами, и я посмотрел на брешь в рифах. Волны с рёвом катились по проходу, пошёл дождь, и очертания рифов утратили чёткость. Я больше не видел плавающих в воде деревянных обломков и мазутного пятна над тем местом, где нашёл свою могилу капитан Хэлси.

Через несколько минут дождь вдруг прекратился, и я снова увидел проход — белую пенную полосу на свинцовом фоне моря и неба. Я дал знак Берту, и в следующий миг ржавая якорная цепь начала с грохотом втягиваться в борт, а «Трикалу» медленно потащило к пляжу. Внезапно лебёдка завертелась без нагрузки, судно остановилось. Я подошёл к правому краю мостика, бросил взгляд вдоль борта и мельком увидел оборванный конец цепи, которую мотало волнами. Цепь проржавела и лопнула, но теперь это не имело значения: якорь нам не понадобится до самой Англии. И всё–таки я забеспокоился. Должно быть, «Трикала» проржавела ничуть не меньше, чем цепь. Может, двигатели просто вывалятся из неё сквозь днище? Я посмотрел на Дженни и понял, что она думает о том же. При мысли о проходе в рифах у меня свело желудок от страха. Я потянулся к медной ручке машинного телеграфа, сжал её в ладони, позвонил два раза и поставил на «левый двигатель — полный назад». Судно содрогнулось, мостик затрясся у меня под ногами. Я ждал, затаив дыхание. Дрожание усилилось, я видел, как трясутся хлопья ржавчины на мостике и палубе. Когда судно тронулось, вибрация прекратилась. Я крутанул штурвал, и нос медленно развернулся. Едва «Трикала» стала бортом к пляжу, я дал сигнал «стоп машина». Мы мягко и спокойно скользили кормой вперёд.

Я дал малый вперёд, и по всему судну опять пробежала дрожь. Наконец движение назад прекратилось, мы заскользили вперёд, развернулись по широкой дуге и направились к проходу. Длинная линия рифов проплыла перед носом.

С мостика грузового парохода водоизмещением пять тысяч тонн брешь не казалась такой уж страшной. Теперь, глядя на волны, мы не поднимали, а опускали глаза. И всё–таки зрелище рождало в душе какой–то трепет. Прибойная волна, яростно мчавшаяся по проходу, достигала в высоту футов десяти. Соваться туда на таком ржавом судне, с одним исправным двигателем — это казалось самоубийством.

Дженни молча смотрела вперёд, но я видел, как побелели суставы её впившихся в поручни пальцев.

— Держи спасательный жилет под рукой, — посоветовал я и крикнул Берту, чтобы они с Зелински тоже надели жилеты и приготовились выпустить из–под замка команду «Темпеста», если нам придётся туго. Берт кивнул, тогда я взял переговорную трубку и приказал Маку, дав полный вперёд, не отходить от трубы, чтобы не остаться в машинном отделении как в западне, если мы не сможем преодолеть брешь.

— Сможете, мистер Варди, — ободрил он меня. Наконец–то в нём взыграл оптимизм.

Голоса тонули в нарастающем рёве прибоя, шума машины уже не было слышно. Только палуба дрожала под ногами, и казалось, что в ступни впиваются мелкие иголочки. Я приблизился к южному краю прохода, сколько хватило смелости, и крепко сжал штурвал. Я знал, что как только прибойная волна ударит в форштевень, судно начнёт разворачиваться поперёк прохода, а тогда уж всякое может случиться.