Крушение России. 1917

Политическим идеалом выступала конституционная монархия британского типа, основанная на последовательном разделении властей, ответственности правительства перед парламентом, который бы избирался на основе всеобщего избирательного права.

Кадеты были сторонниками сохранения централизованного, унитарного государственного устройства, но при этом признавали право народностей на самоопределение, хотя главным образом в культурно-национальной сфере. Впрочем, в партии были и сторонники польской независимости, как Родичев, и максимальной украинской автономии, как Милюков. Местное управление предлагалось распространить на всю Российскую империю и довести до самого низового уровня, формируя его путем прямых и закрытых выборов.

Весьма обстоятельно кадеты разрабатывали аграрный вопрос, причем в ключе не либеральном, а явно социалистическом. Откладывая в сторону главную либеральную ценность — право собственности, они предлагали передачу крестьянам казенных и частных земель. В Думе партийная фракция сразу же предложила выработать закон «об удовлетворении потребностей крестьян в земле путем обращения в их пользу земель казенных, удельных, кабинетских, монастырских, церковных и принудительного отчуждения земель частновладельческих»[639]. Нигде больше в мире таких экспроприаторски настроенных либералов не встречалось. Что их действительно сближало с зарубежными коллегами, так это свойственные «Милюкову, как и всему либерально-позитивистскому миру, поверхностность и глухота в отношении всех религиозно-нравственных вопросов», подмеченные Степуном[640].

Радикализм кадетов, сразу перешедших во фронтальную оппозицию правительству, явился одной из главных причин роспуска и I, и II Думы, где партия имела крупнейшую фракцию и держала контрольный пакет акций. В III Думу ей удалось провести всего лишь 54 депутата, и она уступила большинство и пальму первенства октябристам. Преобладающая часть партийного руководства резко критиковала политику Столыпина, хотя появились и диссиденты в лице авторов «Вех», которые, по сути, призвали к компромиссу с исторически сложившейся властью. Поведение правых кадетов возмутило партийное руководство, инициировавшее в 1910 году выпуск альтернативного сборника «Интеллигенция в России», где было заявлено о преемственности с русской освободительной традицией и о солидарности с автономистскими партиями на национальных окраинах.

Начало работы IV Думы кадеты, получившие 59 мандатов, ознаменовали внесением законопроектов о всеобщем избирательном праве, гарантиях гражданских свобод, а затем — голосованиями против ассигнований по сметам Синода, Минюста и других ведомств, возглавляемых «реакционными» министрами. Во время второй сессии они отвергали уже бюджет в целом. Перед войной в партии развернулась дискуссия между сторонниками «оздоровления власти» путем привлечения туда либеральных общественников и бюрократов (в частности, на этой позиции стоял Петр Струве), и приверженцев идеи «изоляции правительства», которую озвучивал сам Милюков. Чтобы создать политический вакуум вокруг правительства, лидер кадетов был готов на широкий альянс, включающий и умеренных консерваторов, и либералов, и социалистов.

В этот период активизировались контакты конституционных демократов с более молодой партией прогрессистов, которую я бы тоже отнес к либеральной части российского политического спектра.

Партия эта рождалась на квартирах крупных московских предпринимателей Рябушинского и Коновалова, где регулярно проходили «экономические беседы» с участием широкого круга интеллигентов, бизнесменов, членов Думы и Государственного совета весьма различной идеологической ориентации. Из завсегдатаев этих встреч создалось некое ядро, куда вошли бывшие октябристы, которым не нравилась поддержка Гучковым политики Столыпина (граф Гейден, Александр Стахович, Дмитрий Шипов); и бывшие кадеты, недовольные радикализмом аграрной программы партии и ее заигрыванием с социалистами (Николай Львов, философ князь Е. Н. Трубецкой). Таким образом, прогрессизм явился альянсом левых октябристов с правыми кадетами. К ним добавилось в личном качестве насколько бизнесменов, в первую очередь сам Александр Коновалов.

Сын хлопчатобумажного фабриканта, он продолжил трудовую династию после учебы на физмате Московского университета и в школе ткачества в немецком Мюльгаузене, возглавив товарищество мануфактур «Иван Коновалов с сыном». Коновалов-младший славился либерализмом в отношении рабочих, строил для них комфортабельные общежития, ввел 9-часовой рабочий день. Общественная активность привела его к руководству хлопкового комитета при московской бирже, костромского комитета торговли и мануфактур, Российского взаимного страхового союза и т. п. В 1905 году Коновалов стоял у истоков торгово-промышленной партии, затем спонсировал многие либеральные периодические издания.