Крушение России. 1917

Возмущение общественности не знало предела. «С продовольствием стало совсем плохо, — сокрушался Родзянко. — Города голодали, в деревнях сидели без сапог, и при этом все чувствовали, что в России всего вдоволь, но нельзя ничего достать из-за полного развала в тылу. Москва и Петроград сидели без мяса, а в это время в газетах писали, что в Сибири на станциях лежат битые туши… Все попытки земских организаций и отдельных лиц разбивались о преступное равнодушие или полное неумение что-либо сделать со стороны властей»[1148]. Что ж, ситуация в народном хозяйстве во время войны везде была не простой, а бардака, извините за выражение, в России всегда хватало.

Однако следует заметить, что, с одной стороны, продовольственные трудности в России имели куда меньшие масштабы, чем в других воевавших странах, и значительную массу населения не затронули вообще. А, с другой стороны, для дефицитов имелся и ряд причин непреодолимой природы. За годы войны заметно сократилось число занятых в сельском хозяйстве, а также площадь обрабатываемых земель, в том числе и из-за захвата их неприятелем. Подорванной оказалась материально-техническая база сельского хозяйства. К началу 1917 года из деревни в армию было изъято 2,6 млн лошадей, 30 % дворов оказались безлошадными. Парк сельхозмашин сократился на треть[1149]. При этом резко увеличилось количества едоков, получающих продовольствие бесплатно — в армии и на оборонных производствах.

Небезосновательно мнение современных статистиков о том, что «существенную стимулирующую роль в ускорении кризисных процессов сыграло… утверждение Государственной думой фиксированных закупочных цен на рожь и пшеницу в конце 1915 г. и принятое весной 1916 г. царским правительством решение о введении продразверстки»[1150]. По воспоминаниям генерала Гурко, самым непосредственным образом сталкивавшегося с экономическими вопросами в Ставке, «когда министром земледелия был назначен граф Бобринский, в соответствии с требованиями общественных деятелей, которые заботились исключительно об интересах города и промышленных рабочих, были введены твердые цены на сельскохозяйственную продукцию без одновременного ограничения цен на предметы первой необходимости сельского населения. Такая практика явилась нарушением фундаментального экономического принципа сбалансированности спроса и предложения. Незаметно, но и неизбежно количество предпринимателей, работающих на рынке сельскохозяйственной продукции, стало сокращаться, а следовательно, столь же неизбежно, но для армии весьма чувствительно начали уменьшаться поставки провианта на ее склады»[1151].

Действительно, попытка правительства прибегнуть к мерам регулирования военного времен, связанным с разверсткой хлеба по твердым ценам, провалилась. Как заключал Кондратьев, разверстка «требовала слишком много предпосылок неэкономического порядка, расходящихся с частнохозяйственным и побеждающих его. Нужно было иметь высококультурную массу с сильно развитым сознанием государственности»[1152]. Такой массы, естественно, в деревне не было. Крестьяне держали хлеб и другие продукты в закромах, дожидаясь повышения цен и тем самым подталкивая этот процесс. За годы войны стоимость продовольствия выросла в 3–4 раза, заметно опережая увеличение доходов. Были сбои и с транспортом, связанные с ростом военных перевозок, износом подвижного состава в условиях перегруженности вагоностроительных и ремонтных предприятий непрофильными оборонными заказами.

В создании продовольственных трудностей свою роль сыграли и земства, которые в условиях дефицита начали придерживать товары на территории подведомственных им губерний и соответственным образом регулировать железнодорожные перевозки, проявляя вполне объяснимый региональный эгоизм. Японский историк Мацузато вообще утверждает, что земства своим местничеством и хлебно-железнодорожным эгоизмом привели к политическому инфаркту столицу империи, а с ней и все романовское государство. «Если говорить коротко, — уверен он, — царизм пал из-за межрегиональных противоречий»[1153].

С точки зрения истории революции наибольшее значение имеет вопрос о продовольственном обеспечении армии и столицы. Источники фиксируют большие проблемы с обеими.