Крушение России. 1917

На странности в поведении врио начальника штаба обращала внимание Александра Федоровна: «Гурко не хочет держать здесь твоих улан, а Гротен говорит, что они вполне могли бы разместиться»[1632]. Воейков также указывает на Гурко: «Государь сообщил мне о выраженном им генералу Гурко желании безотлагательно вернуть в Петроград с фронта одну из двух гвардейских кавалерийских дивизий. Почему-то это желание царя генералом Гурко исполнено не было, и вместо гвардейской кавалерии он прислал в мое распоряжение в Царское Село находившийся на фронте батальон Гвардейского экипажа»[1633]. Командовал Экипажем великий князь Кирилл Владимирович, плохо переваривавший императора.

Директор Департамента полиции Васильев тоже свидетельствует об измене, но называет другую фамилию. «После консультации с Хабаловым император приказал передислоцировать в Петербург четыре гвардейских кавалерийских полка. Несколько дней прошло в беспокойном ожидании этих воинских частей. А произошло следующее: генерал Рузский, командующим Северным фронтом, просто проигнорировал приказ царя: вместо того, чтобы послать гвардейские полки, он направил в Петербург отряд моряков. Этот поступок Рузского граничил с изменой; и уже в то время я задумывался об удивительной близости, существовавшей между Рузским и Гучковым»[1634]. Об измене говорит и великий князь Александр Михайлович. Когда в Петрограде начались волнения, он позвонил в Ставку своему брату Сергею Михайловичу и поинтересовался, где же гвардейские части. И услышал в ответ:

«— Каким-то странным и таинственным образом приказ об их отправке в Петербург был отменен. Гвардейская кавалерия и не думала покидать фронт.

…Я вспомнил о генералах-изменниках, которые окружали царя»[1635]. Судя по всему. Александр Михайлович склонялся к версии об измене именно в Ставке. Глобачев приводит еще одно объяснение: «Государь согласился заменить некоторые запасные воинские части Петроградского гарнизона Гвардейским кавалерийским корпусом, взятым с фронта, но это решение так и не было приведено в исполнение вследствие просьбы командира этого корпуса — оставить корпус на фронте»[1636].

А вот версия самого Гурко. Она весьма лапидарна, учитывая шквал обвинений, который в последующие годы будет адресован генералу в монархических изданиях. «Однажды император, как видно — по просьбе Протопопова, распорядился направить на отдых в Петроград две конные дивизии, включая одну гвардейскую из Особой армии. Справившись у командующего войсками округа генерала Хабалова, я выяснил, что в городе нет места для расквартирования даже одного кавалерийского полка, не говоря уже о двух дивизиях. Тогда император ограничился присылкой с побережья Черного моря Гвардейского флотского экипажа, который был расквартирован по деревням в окрестностях Царского Села»[1637]. И все. Чуть более откровенен будет Гурко в разговоре со Спиридовичем, который склонен перевести стрелки на Хабалова, которого подозревает не в измене, а в глупости.

Итак. По сведениям Спиридовича, в январе царь при встрече с Гурко «высказал желание», чтобы в Петроград на отдых были вызваны одна гвардейская кавалерийская дивизия, одна армейская дивизия, а также гвардейский экипаж. «Генерал Гурко немедленно сделал предварительные распоряжения, отправив телеграммы соответствующим начальникам, лично переговорил с командующим Петроградским военным округом генералом Хабаловым. Хабалов категорически заявил, что ни в Петрограде, ни в его окрестностях нет места для расквартирования такого количества кавалерии. Нет места даже и для эскадрона, не только для двух дивизий. Выходило так, что вызванные части пришлось бы расположить вдали от столицы по деревням, что в сильную стужу отразилось бы весьма неблагоприятно на войсковых частях. Хабалов лично доложил об этом Государю и тот на следующем докладе Гурко отменил свое первое распоряжение, высказав сожаление, но подтвердив приказ о вызове Гвардейского экипажа… Конечно, будь в Петрограде в начале бунта несколько кавалерийских и гвардейских полков, события приняли бы другой оборот»[1638]. При этом, несколько сот тысяч резервистов занимали казармы как раз гвардейских полков, а мысль освободить часть этих казарм, выведя из города часть нелояльных запасных частей, Хабалову в голову не пришла.