Крушение России. 1917

В первую годовщину упразднения монархии — 3 марта 1918 года, — когда немецкие войска стояли на линии Нарва — Псков — Миллерово — Ростов-на-Дону, Россия прекратила свое участие в войне, причем именно тем способом, против которого особенно выступали революционеры — сепаратным миром в Бресте. От нашей страны отторгались польские, литовские, частично латвийские и белорусские земли. Россия выводила войска из Финляндии, Эстонии и остальной части Латвии, с Украины; очищала округа Карс, Ардаган и Батум, судьба которых передавалась в руки Турции. Россия обязывалась произвести полную демобилизацию армии и флота. Страна утратила 1 млн квадратных километров территории, на которой проживало 56 млн человек, добывалось 90 % угля и производилось 54 % промышленной продукции[2531]. По степени унижения Брестский мир не имел аналогов в истории.

То, что огромная часть территории страны оказалась под немецкой оккупацией, дало основания для прямого вмешательства в российские дела со стороны держав Антанты, которые поддержали антибольшевистские движения. Россия также стала объектом прямой интервенции и полем боя между Западными союзниками и Германией. Впервые со времен Золотой орды мы перестали быть субъектом международных отношений и оказались их объектом. Все с упоением делили российское наследство. Великая страна стояла на коленях, и падение не могло быть более мучительным, унизительным, кровавым. «Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором — таков непререкаемый морально-политический итог пережитых нами с февраля 1917 года событий»[2532], — скажет Петр Струве.

Россия была отброшена в начало XVII века. И впервые со Смутного времени историческое бытие России было поставлено под сомнение. К лету 1918 года на территории бывшей империи существовало как минимум 30 правительств. Даже великорусские губернии повсеместно провозглашали себя республиками. О своей независимости и надежде позднее воссоединиться с дебольшевизированной Россией объявила Сибирь. На месте величайшей державы лежало лоскутное одеяло враждующих друг с другом государств, краев, автономий, оккупированных территорий. Центральная власть распространялась, по существу, лишь на две столицы. Треть европейской части страны находилась под немцами. На Волге правил Комитет Учредительного собрания (Комуч), в Туркестане — панисламский союз, на Северном Кавказе — атаман Каледин, в Сибири — региональные правительства и японцы.

Страна шла стенка на стенку в ужасе братоубийственной бойни.

Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные темной волей
И горьким дымом городов.
Другие из родов военных,
Дворянских разоренных гнезд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных.

Одни идут освобождать

Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.
В тех и других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула.

А я стою один меж них

В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других[2533].

Трагедия гражданской войны (описанная в этом отрывке из Максимилиана Волошина), в огне которой сгорели миллионы наших сограждан, и ее жестокость объяснялись тем, что проигравшего ждала смерть или, в лучшем случае, изгнание. «Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали, — писал Борис Пастернак. — От крови тошнило, она подступала у горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза»[2534].