Крушение «Великого Океана»

Через два дня случилось очень горестное событие. Мы натолкнулись на льва, который, лежа в траве, поедал гну. Ромер, бывший впереди, до того испугался, что выстрелил в зверя и ранил его, но только слегка. Лев страшно заревел, кинулся на Ромера и одним ударом могучей лапы повалил его в кусты. Наши испуганные лошади помчались прочь, унося нас. Нескоро удалось нам остановить взбесившихся животных. Но, в конце концов, мы победили страх наших лошадей и вернулись к месту несчастья. Лев обгладывал труп лошади Ромера и при нашем появлении легкими прыжками, без видимого усилия унес свою добычу. Выждав, чтобы он исчез, мы стали отыскивать Ромера. Наш бедный товарищ лежал убитый ударом лапы зверя. Лев разбил ему череп.

Похоронить его мы не могли: нечем было вырыть могилу. Потому мы набросали на труп бедного малого ветвей и травы и оставили его. Тяжело было нам. Мы ехали шагом, и я целый час не мог перестать плакать. Гастингс молчал, пока не пришло время дать отдых лошадям.

Я забыл упомянуть, что геррагуасы посоветовали нам делать переезды не ночью, а днем, и мы исполняли их совет. Несмотря на ужасный случай с бедным Ромером, это был хороший совет, потому что когда мы путешествовали по ночам, за нами часто следили львы.

Через три дня после смерти Ромера мы увидели простор океана, и нам почудилось, будто мы встретились со старым другом.

Сперва мы держались берега, но встречая здесь гораздо меньше дичи, чем внутри страны, снова удалились от моря. Как-то раз мы пересекали сухую равнину, страшно ослабев от голода (нам не удалось есть почти два дня), как вдруг увидели страуса.

Гастингс пустил за ним лошадь во весь опор, но бесполезно. Страус бежал гораздо скорее лошади. Я же остался позади и, к моей великой радости, натолкнулся на гнездо этой громадной птицы; в песке лежало тринадцать больших яиц.

Скоро вернулся и Гастингс на лошади, которая тяжело водила боками. Мы разложили костер, спекли два яйца, съели их, а четыре спрятали в седельные сумки и поехали дальше.

Три недели мы терпели всевозможные муки; но вот увидели Столовую гору и так обрадовались, точно вернулись в Англию. Подгоняя лошадей, мы надеялись, что к вечеру очутимся в тюрьме, но, подъезжая к бухте, увидели на судах английские флаги. Мы изумились, однако, встретив английского солдата, узнали от него, что более полугода тому назад наши взяли Кап.

Это, понятно, было для нас очень счастливой неожиданностью. Мы рапортовали о себе властям. За нами прислал губернатор, выслушал наш рассказ и отправил нас к адмиралу. Тот взял Гастингса и меня на свое собственное судно».

— А теперь, мастер Уильям, здесь удобно прервать мой рассказ. Я вижу, что вы устали.

ГЛАВА XXXIX

Остров южного берега. — Андалунские острова. — Тифон и монсун. — Рассказ Риди.

На следующее утро не было особенной работы, а потому Риди и Сигрев пошли наловить еще рыбы для рыбного садка. Стояла хорошая, прохладная погода, поэтому Уильям пошел с ними.

Проходя мимо места посева, они увидели ростки; казалось, ни одно из семян не погибло. Когда Риди и Сигрев забросили удочки, мальчик спросил:

— Многие ли из островов кругом нас населены, папа?

— Многие, только вряд ли ближайшие.

— А какие люди живут на этих островах?

— Различные. Самые цивилизованные из островитян — новозеландцы, но все же, говорят, будто они людоеды. Туземцы Вандименовой земли и Австралии, по большей части, полнейшие дикари. Мне кажется, по развитию это самые низкие люди в мире.

— Прошу прощения, сэр, — заметил Риди, — я могу сказать об одном племени, правда, немногочисленном, что оно стоит еще ниже тех дикарей, о которых вы упомянули.

— Да? А что это за народ, Риди?

— Он живет на больших Андалунских островах в начале Бенгальского залива. В Калькутте я видел моряка, который имел с ними дело; и он говорил, что однажды его товарищи поймали двоих из этих туземцев. Они были совершенно без платья, казались очень глупыми и трусливыми. Домов у них не было, и они только складывали груды хвороста для защиты от ветра.

— А было у них оружие?

— Да, сэр; лук и стрелы, но жалкие и такие маленькие, что дикари могли убивать ими только самых небольших птиц. Завидев солдат, они стреляли в них, но те преспокойно вытаскивали из платья эти стрелки, не способные пробить сукна.

— А что же сделали с этими дикарями?

— Конечно, отпустили их. Они не ели, все молчали и, понятно, умерли бы в неволе.

— А откуда взялись на островах среди моря жители, папа? — спросил Уильям.

— Трудно сказать, — ответил Сигрев, — но предполагается, что люди на них появились так же, как мы попали на этот остров.

— Да, сэр, — ответил Риди. — Я слыхал, будто на Вандименских островах высадились негры с невольничьего корабля, разбитого тифоном.

— Что такое тифон, Риди? — опять спросил мальчик.

— То же, что ураган, мастер Уильям; тифон в Индии налетает во время перемены направление монсунов.

— А что это такое монсуны?