Крутен, которого не было

Лекарь лишь кивнул, его длинные пальцы обследовали раны, принесшие смерть бородачу. Все честь по чести, одно из ранений – сквозное, прямо через сердце. Еще одна глубокая рана – под ложечкой. Вполне достаточно, чтобы наверняка убить человека. Далее Иггельд начал изучать рубцы и шрамы. А Младояр наклонился, разглядывая наколотые картины.

– Разве найдешь теперь след укола, – махнул рукой Иггельд, – куда колдуны колят, в аккурат чей-то меч въехал!

– А это брат его? – вяло поинтересовался Младояр.

– Да.

– Наколки странные, – княжич почесал в голове.

– Отчего же? – отмахнулся лекарь, – Я смотрел, все правильно, вот мужья, вот – ведунские узоры, это – посвящение…

– Дык они все одинаковые!

– Как одинаковые? Разные – здесь одни знаки, тут – другие, и краски разные…

– Та, что в пятнадцать лет получена, должна бы уже и поистереться, поболее, чем в посвящении. А выглядят – все свеженькими…

Иггельд принялся рассматривать узоры на теле мертвеца. Перевернул труп, заглядывал и так, и эдак. Потом вдруг переключился на ноги, прошло еще мгновение – и лекарь, схватив кисть убитого, всмотрелся в мозоли…

– Ну что, Игг? – Младояр уже догадался, каков будет ответ.

– Подмена, – кивнул ведун.

– Всегда ходил в лаптях, натер руки на пахоте хлебной?

– Да, руки не обманут, – лекарь встал с корточек.

– Сюда, люди добрые! – услышали Младояр с Иггельдом голос воеводы, становившийся все громче – к ним приближались, – Вот он, злыдень, смотрите, узнавайте!

– Точно он!

– И борода длинная…

– Он, кто еще с такой бородой…

Трое мужиков, порты как будто из одной грязи после дороги, жмясь друг к другу, рассматривали убитого. Сильно сказано – рассматривали… Бросят взгляд, и тут же очи – в сторону, опасаются даже глаз задержать!

– Привезли с Гремячей, – пояснил Яснополк, – говорят, видывали Белого колдуна.

– Бороду его они видывали! – рассердился Иггельд, – Вы, люди добрые, что-нибудь кроме белой бороды у злодея помните?

Мужи помялись, глаза – ниже травы, потом один из землепашцев признался:

– Не…

Воевода резко повернулся, первым заметивший приближение князя. Дидомысл был со старшим сыном, оба выглядели так что – не подходи, коли жить хочешь!

– Ну? – бросил князь.

– Признали за Белого Ведуна, – махнул рукой Яснополк.

– А чего издали? – рявкнул Дидомысл, добавив со злостью, – Пусть поближе подойдут… Эй, славные мужи, внуки Свароговы, чего боитесь? Мертвые не кусаются!

«Славные мужи» вместо того, чтобы подойти, так и шарахнулись назад, подальше от трупа со страшной белой бородой. Воевода взял одного из деревенских за шкирку, как щенка, да подтащил поближе.

– Он оживет! – воскликнул один из деревенских, – Говорил сколько раз, умрет – оживет.

– Точно оживет!

– Ночью придет, Смерть принесет…

– Ага, – не выдержал Младояр, в голосе так и просвечивало презрение, – уже оживает, глянь – борода шевелится, задышал, поди!

Седые волосы и впрямь слегка шевелились – ветерок, все-таки. Но это понимал младший княжич, что же до мужиков… Тот, которого держал Яснополк, дико закричал, вырвался – и бежать, сломя голову. Как по команду, рванули прочь и остальные. Князь понял сына – тот не шалил, это бесилась в княжиче бессильная злоба…

– Толку-то с них, – заметил воевода, – истину молвил Иггельд, ничего, окромя бороды они и не помнили. Да и злодея видывали только издали…

Князь подошел поближе, вцепился руками в бороду мертвеца, дернул во всю силушку, в ладони остался клок волос. Дидомысл смахнул мерзость с рук, сплюнул.

– Борода настоящая. Значит – и колдун настоящий! – приговорил князь, голос раздраженный, еле сдерживает злость.

– Может, подождем, пока околдованный отрок оправится? – предложил Иггельд.

– С отроком еще разберемся, во всем разберемся, – загремел железом в голосе Дидомысл, – а ты, Иггельд, отправляйся, зови жрецов Виевых, пускай обряды проведут – что б не ожил ненароком. И тех «смельчаков» – назад пусть приведут, слышь, воевода?

– Слышу, Дидо…

– Пусть посмотрят, как их колдуна силы лишать будут. И на костер, при них же, чтобы потом всем, возле Гремячей речки живущим, рассказали. Будут упираться – держи. Потом штаны новые подаришь, коли собственные изгадят…

– Я так думаю… – попытался возразить Иггельд.

– Все, слово князь сказал – мало тебе? – владыка, на удивление, даже не рассердился на старика, – Сказано тебе, приговорено – мертв Белый Ведун, сжечь и пепел – в отхожее место! А ты куда, Млад?

– Руки обмыть, я… – княжич кивнул на мертвеца.

– А и верно, сынок, – спохватился Дидомысл, вдруг став ласковым и каким-то беззащитным, – я ведь тоже руки опоганил… Пошли вместе!

* * *