Круто закручено. Дамские штучки

– А я и не зазнаюсь. Не подскажешь, кто ведет дело Марины… – И тут я вспомнила, что не знаю ее фамилии, они ведь с Марусичем не были расписаны.

– Как фамилия вашей жены? – обратилась я к клиенту.

– Калугина.

– Марины Калугиной, – уточнила я в трубку.

– Везет тебе, – ответил Мельников. – Именно я его и веду. Кстати, собираюсь сейчас на место происшествия.

– Тогда я тоже туда подъеду, – сказала я и повесила трубку, пока Андрей не успел мне возразить.

Домой к Марусичу мы добирались на его машине. Я отдыхала – иногда приятно почувствовать себя пассажиром и наслаждаться ездой, не думая о дороге. Хотя водитель из него сегодня вышел неважный, что, впрочем, было неудивительно.

Мельников нас опередил, в квартире Марусича вовсю кипела работа.

– Ну-ну, ждать ты себя никогда не заставляешь, – Андрюша улыбался широко и по-доброму, к моим выходкам он уже привык.

– Обрисуй-ка мне картину, – попросила я Мельникова выдать официальную версию случившегося.

– Лады, – согласился он. – Слушай и записывай, – это было его любимое выражение. – Девушка перенервничала и решила отомстить своему спутнику жизни подобным варварским способом. Очевидно, страдала эмоциональной неуравновешенностью и склонностью к суициду. Психологи объясняют это врожденной тягой к саморазрушению.

– Если можно, то, пожалуйста, конкретнее по данному случаю, – настаивала я. Ментовские научные выкладки общепсихиатрического характера интересовали меня сейчас меньше всего.

– Запросы у вас, сударыня, – Андрей продолжал шутить. – В данном случае, – он сделал акцент на этих словах, – девушка оставила записку, в которой сообщила нам, что «больше так не может». Не знаю только, как именно «так».

– Почерк ее? – спросила я. В случае самоубийств всегда появляются сомнения…

– Графологическая экспертиза еще не готова, но по предварительным данным – да, скорее всего, ее.

– Чем она отравилась?

– Сердечным гликозидом. В медицинской практике применяют препараты из разных видов наперстянки. Мы имеем дело с наперстянкой пурпуровой. По-латыни это называется… – Он извлек из кармана пиджака листочек с надписью и прочитал по слогам: – Digitalis purpurea L. Используют высушенный лист наперстянки и изготовленные из него препараты, выпускаемые в различных формах. Марина выпила порошок зеленого цвета из размельченных листьев. Причем гигантскую дозу, смертельную даже для здорового человека. А она, если верить мужу, страдала выраженной брадикардией, то есть замедленным сердцебиением. При таком заболевании дигиталис вообще противопоказан. Марина должна была об этом знать.

– А перепутать флаконы она не могла?

– А как же тогда записка? – в ответ спросил Мельников.

Я должна была признать, что он прав. И все-таки меня не оставляла уверенность, что Марина покинула этот мир не по доброй воле.

– Соседей уже опрашивали? – поинтересовалась я у Андрея.

– Еще нет.

– Тогда, может быть, я начну, а вы продолжите? – предложила я ему свою не совсем бескорыстную помощь.

– С тобой в любом случае спорить бесполезно, – вынужденно согласился лучший мент города Тарасова.

Свой поход по соседним квартирам я начала с верхних этажей. Долго не было никаких результатов: кто-то предпочитал отмалчиваться, кто-то ссылался на крепкий сон, а кто-то и вовсе реагировал на вопросы откровенно враждебно. Я уже почти совсем отчаялась, как буквально в последней по счету квартире, уже на первом этаже, надо мной соизволила смилостивиться Фортуна.

Дверь открыла симпатичная девушка с красивыми, но крупноватыми чертами лица. На первый взгляд она показалась мне довольно юной, но, приглядевшись внимательнее, я поняла, что это впечатление обманчиво. Плавный силуэт прически в стиле «Битлз» и каштановый цвет волос смягчали резкие контуры лица. Девушка слегка улыбалась чуть тронутыми перламутровой помадой губами и взирала на мир прямым честным взглядом миндалевидных глаз теплого орехового оттенка.

У нее в ногах суетился палевый коккер-спаниель, заливаясь радостным лаем. Девушка еле сдерживала собаку, когда она бросалась в мою сторону с явным намерением познакомиться поближе.

– Джессика, прекрати! Фу! – прикрикнула хозяйка, но собачка, не обращая на ее окрик абсолютно никакого внимания, смешно подпрыгивала и путалась в ее длинной клетчатой юбке.

– Ну же, довольно! – попыталась урезонить непослушную Джессику и я, но тоже совершенно безрезультатно.

Наконец девушке удалось подцепить к ошейнику поводок, и она, овладев ситуацией, вздохнула спокойно.

Я представилась следователем, предъявив свое старое, просроченное, но иногда выручающее меня удостоверение. Девушка пригласила войти в холодную квартиру, кутаясь в традиционную шотландскую накидку. В ней она выглядела на удивление стройной и элегантной. Накидка на груди скреплялась булавкой, а изумрудно-оранжевые тона ткани подчеркивали глубину ее широко распахнутых глаз.

– Как к вам обращаться? – поинтересовалась хозяйка.

– Зовите Татьяной, – предложила я. Фамильярность в данном случае меня особенно не смущала.

– А меня зовут Леной, – сказала она в ответ.