Круто закручено

Вересов выглядел довольно уныло, и у него были для этого весьма веские основания: основной разработчик нового волокна и соратник убит, тетрадь с формулами исчезла, конкурент торжествует.

А жена Чернова… Я как-то не задумывалась, какой она может быть, жена столпа местной химической науки. Но, ей-богу, я представляла себе ее более женственной, что ли, более модной, в общем, – современной женой современного ученого: элегантной и симпатичной. А она оказалась совершенно другой. В трауре, конечно, пришла: черное платье, черная косынка. А под косынкой крашеная блондинка с мелкими, как у каракулевого барашка, кудряшками. Явно совсем недавно перманент делала. Под глазами, естественно, черно. Видно, всю ночь плакала. Не толстая, но полная и какая-то рыхлая. Такие вот, с позволения сказать, дамы, как правило, имеют высшее образование, но не работают. Они сидят дома, воспитывают детей, варят мужу обеды и весь день ходят в старом застиранном халатике. Тоска, а не женщина. Может быть, каким-то мужчинам такие и нравятся. Значит, так им и надо. А вот туфельки у нее были хорошенькие. Тоже черные, но элегантные, красивого покроя, и каблучок подходящий. Надо будет себе поискать такие.

Мельников писанину отложил в сторону, вышел из-за стола, встретил посетителей и выразил вдове свои соболезнования. Дама всхлипнула и промокнула сразу отсыревший нос.

Андрей объяснил, что, несмотря на то, что Вересов вчера опознал ее мужа, жена все равно должна провести опознание. И мы поехали в морг. Мельников сел в машину к Вересову, и я сделала то же самое. Чего это я буду свою тачку гонять, когда можно на чужой проехаться? Да и от Мельникова отставать не хотелось. Он, может быть, в дороге какой-нибудь разговор заведет и что-нибудь важное для меня скажет.

Встретил нас тот самый Лекарев, с которым Мельников вчера по телефону разговаривал. Там еще два человека присутствовали, но они как-то все время стеснительно держались в сторонке и молчали. Вероятней всего, получили от Лекарева самое строгое указание – не светиться. Так что на дистанцию хорошей видимости эти два работника не приближались, и сказать о них что-нибудь определенное я не могу. А сам Лекарев производил впечатление совершенно нормального человека. Чисто выбрит, и халат почти белый. И напрасно Мельников вчера говорил, что они в морге совершенно свихнулись с перепоя. Никакого запаха спиртного я не почувствовала. Или, может быть, еще рано было, а с утра здесь не пьют?

Провел нас Лекарев в комнату, где покойники лежали, подвел к столу и откинул синюю простыню. Вдова посмотрела и опять стала промокать глаза и нос.

Нельзя сюда людей водить. Морг не музей, но куда денешься, если существуют формальности и надо их соблюдать.

– Узнаете? – спросил Мельников.

Вдова похлюпала-похлюпала и сказала, что да, узнает, это ее муж, Евгений Константинович Чернов.

– Вы совершенно уверены в этом?

Вдова подтвердила, что совершенно уверена.

– Показывай, – велел Мельников Лекареву.

Тот повернулся к другому, стоящему рядом столу и опять откинул синюю простыню.

Не знаю, как другие, а я, честное слово, совершенно обалдела. Здесь тоже лежал Чернов. Я посмотрела на тот, первый стол, – там Чернов, повернулась к этому, второму, – и здесь Чернов. Свихнуться можно…

– А это кто? – спросил Мельников у вдовы.

Вдова глянула на покойника, повернулась и подошла к первому Чернову. Внимательно посмотрела на него, вернулась ко второму и тоже внимательно его осмотрела.

– И Сергея, значит, тоже, – сказала она и промокнула глаза.

Я хотела тут же спросить, какого это Сергея, но посмотрела на Мельникова и промолчала. Ладно, пусть он сам спрашивает. И стала ждать, что он сейчас спросит. Наверное, что-то особенное.

– Вы знаете этого человека? – опять спросил Мельников. Подумаешь, гениальный вопрос. Так и я могла спросить.

– Это Сергей.

– Кто он такой?

– Это Сергей, – повторила вдова. – Брат моего мужа, Сергей Константинович Чернов. Они близнецы.

Вот так-то. Все до примитивности просто. Близнецы. До этого додуматься мы, конечно, не могли. Нас сразу какая-то эпидемия слабоумия охватила. И мы начали выяснять, почему покойники бегают по городу. И всю ответственность за наше с Мельниковым да с Самойловым слабоумие взвалили на бедного, ни в чем не повинного Лекарева. Перед которым и следует теперь извиниться.

– Вы еще раз посмотрите внимательно: который из них Евгений, который Сергей?

Вдова еще раз подошла к одному столу, потом к другому и подтвердила, что первый из них Евгений, а второй Сергей.

Вот и все. Больше нам в морге делать было нечего, и мы ушли оттуда. Работа там действительно неприятная, и главное, как сказал вчера Мельников, никакой романтики. Лекарев любезно проводил нас до порога и пригласил заходить, как только понадобится.

До отдела добирались молча. А там Мельников составил протокол опознания. И с этим вопросом все было закончено.

– Вы не возражаете, если я вам несколько вопросов задам? – спросил Мельников у вдовы.

– Спрашивайте, чего уж теперь, теперь уж все рав-но, – чувствовалось, что горе ее велико.

– Были у вашего мужа враги?