Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Однако те люди, которые способствовали раздуванию пузыря (Генри Полсон, который вывел размер кредитного плеча, используемого Goldman Sachs, на новый уровень, и Бен Бернанке, позволивший продолжать выдачу субстандартных ипотечных кредитов), сохраняли веру в способность рынков к саморегулированию, и эта уверенность сохранялась у них до тех пор, пока они напрямую не столкнулись с реалиями масштабным коллапсом. Человеку вовсе не надо иметь докторскую степень по психологии, чтобы понять, почему сторонники саморегуляции рынка предпочитали считать, что в экономике наблюдаются лишь незначительные сбои, от которых можно легко отмахнуться. Еще в марте 2007 года председатель Федеральной резервной системы Бернанке заявлял, что «воздействие проблем, возникших в секторе субстандартного рынка, на экономику в целом и на финансовые рынки будет, по всей видимости, ограниченным»¹⁹.

Год спустя, даже после краха инвестиционного банка Bear Stearns, когда возникли слухи о предстоящей кончине Lehman Brothers, официально считалось (об этом говорили не только публично, но и за закрытыми дверями центральных банков), что после преодоления нескольких «ухабов» экономика вскоре встанет на прямой путь к восстановлению.

Самым очевидным симптомом «экономической болезни» был надувавшийся пузырь недвижимости, который неизбежно должен был лопнуть. Но за этим симптомом скрывались более фундаментальные проблемы. О рисках дерегулирования предупреждали многие. Еще в 1992 году я выказывал беспокойство по поводу секьюритизации ипотечных продуктов, так как считал, что эта практика закончится катастрофой, поскольку и покупатели, и продавцы недооценивали вероятность снижения цен и масштабы корреляции²⁰.

И действительно, любой человек, внимательно проанализировавший состояние американской экономики, легко может заметить, что в ней существуют как серьезные макро-, так и микропроблемы. Как я уже отмечал выше, нашу экономику поддерживал неприемлемый пузырь, без которого совокупный спрос, то есть общий объем товаров и услуг, в которых нуждаются домохозяйства, бизнес, государство и иностранные потребители, был бы слабым, что отчасти было вызвано неравенством, которое становится все более заметным, как в Соединенных Штатах, так и в других странах по всему миру, что приводит к переходу денег от тех, кто бы их тратил, к тем, кто этого не делает²¹.

На протяжении многих лет мы с Брюсом Гринвальдом, моим коллегой из Колумбийского университета, обращали внимание других на более глубокую проблему — глобальную недостаточность совокупного спроса. В условиях глобализации на первое место выходит общемировой совокупный спрос. Если общий объем того, что люди со всего мира хотят купить, меньше того, что мир в целом может произвести, возникает проблема — слабая глобальная экономика. Одной из причин слабого глобального совокупного спроса является рост уровня резервов — тех денег, которые страны откладывают «на черный день».

Чтобы защитить себя от высокого уровня глобальной нестабильности, столь характерной для эпохи дерегулирования, и от чувства дискомфорта, который они испытывают, когда приходится обращаться к МВФ за помощью, развивающиеся страны отправили в свои резервы сотни миллиардов долларов²². Премьер — министр одного из государств, которые серьезно пострадали от мирового финансового кризиса 1997 года, как-то сказал мне: «В 97–м мы были учениками. Тогда мы твердо запомнили, что происходит в том случае, если у вас нет достаточных резервов».

Богатые нефтью страны также занимались накоплением резервов; они исходили из того, что высокая цена этого сырья не всегда будет такой. У некоторых государств была и другая причина, побуждавшая их накапливать резервы. Для развивающихся стран лучшим способом роста считался рост экономики, стимулируемый экспортом; но после принятия новых правил торговли, осуществляемой в рамках Всемирной торговой организации, развивающиеся страны лишились многих своих традиционных инструментов, которые они использовали для создания новых отраслей промышленности, после чего многие из этих государств перешли к политике сохранения конкурентоспособности курса своей валюты. А это означало скупку долларов, продажу собственной валюты и накопление резервов.

Конечно, все эти причины для накопления резервов были вескими, но они привели к плохим последствиям: глобальный спрос оказался недостаточным. Каждый год в период, предшествующий кризису, в указанные резервы отправлялось полтора триллиона долларов, а иногда и больше. В течение какого-то времени ситуацию спасали Соединенные Штаты, которые активно и даже расточительно занимались потреблением, все более залезая в долги, то есть, проще говоря, жили не по средствам. Благодаря такой политике США стали для мира потребителем, обеспечивавшим последнюю линию обороны. Но такое положение дел не может быть устойчивым.

Глобальный кризис

Этот кризис быстро приобрел глобальный масштаб, что неудивительно, поскольку почти четверть ипотечных кредитов, выданных в США, ушла за пределы страны²³.