Крутой парень

— Правда, — сказала она и заметила, как скривилась Лаура. Она надеялась, что Фил этого не видел.

К счастью, Фил в этот момент пытался привлечь внимание бармена, чтобы тот налил ему выпить. Затем он прижался к Трейси и прошептал ей на ухо:

— Хорошо, что ты здесь.

Конечно, Фил — это тяжелый случай. Трейси знала, что он не собирается связывать себя обязательствами, но ей нравилось его обаяние, волосы, падающие на лицо блестящими прядями, пальцы хотя и не аристократические, но с гладкими плоскими ногтями. Фил волновал ее и иногда помогал забыть все плохое. Трейси покраснела.

Лаура заметила румянец Трейси и покачала головой.

— Думаю, мне пора отправиться в гущу жизни. Постараюсь подцепить матроса с торгового судна. Пока, — сказала она и ввинтилась в толпу.

— Что это с ней? — спросил Фил у Трейси.

Она только пожала плечами и покачала головой. Нельзя ожидать, чтобы лучшей подруге понравился твой парень и наоборот. Трейси наклонилась к своему ноутбуку. Она закончила очерк на работе и начала статью о Дне матери, но над ней надо было еще поработать.

Что Трейси действительно нравилось в Филе, он тоже писал. Но в отличие от нее он не писал на заказ. Он был свободным художником. Фил сочинял очень-очень короткие истории. Некоторые из них занимали меньше страницы. Часто Трейси не понимала его, но не признавалась в этом. Было в его историях что-то очень личное, абсолютное пренебрежение возможными читателями, за которое она чувствовала к нему невольное уважение.

Хотя Фил снимал квартиру с приятелями и у него всегда были подружки, Трейси знала, что он по характеру одиночка. Ей казалось, что он мог бы провести пять лет на необитаемом острове, а если бы приплыл корабль, чтобы спасти его, Фил бросил бы, не отрываясь от бумаги или гитары: «Погодите — я занят». Ей не раз приходилось слышать эту фразу от Фила, и Трейси уважала его целеустремленность.

Иногда она думала, что журналистский факультет и работа плохо сказались на ее собственном таланте. Много лет она только и слышала: «Всегда думай о тех, кто будет читать твои статьи», — поэтому творчество Фила казалось ей глотком свежего воздуха, хотя он и смотрел сверху вниз на таких авторов, как она, пишущих на заказ.

Сейчас она точно знала, кто прочтет ее статью: жители пригородов за утренним кофе, сиэтлские битники, жующие свой завтрак, старушки в библиотеке. Трейси вздохнула и наклонилась к экрану.

Через пару минут Фил толкнул ее локтем в бок:

— Ты не можешь отложить эту чепуху и нормально отдыхать?

— Фил, я же тебе говорила, что должна закончить статью. Если я не сдам ее вовремя, Маркус совсем перестанет давать мне задания. Он только и ждет подходящего случая. Или я вообще потеряю работу, — выпалила она.

— Ну, ты каждый раз это говоришь, — не остался в долгу Фил. — Нельзя всю жизнь дрожать за свое место.

— Но я говорю серьезно. Эта статья для меня много значит. Я стараюсь написать что-то оригинальное по поводу Дня матери.

— Слушай, но ведь у тебя нет матери, — деликатно вмешался Джефф.

Трейси повернулась к нему и начала объяснять, как ребенку:

— Да, Джефф, это правда, моя мама умерла, когда я была еще маленькой. Но, знаешь, журналисты не всегда пишут о себе. Помнишь, я написала статью о вас, ребята? Но ведь я не часть «Распухших желез». Даже не грудная железа. Иногда журналисты пишут о текущих событиях. Или рассказывают о жизни других людей. Поэтому нас и называют репортерами.

— Угу. Такой тяжелый наезд, что у меня чуть барабанные палочки не сломались, — проворчал Фрэнк.

— Парни, а мы когда выступим? — спросил Джефф.

— Не раньше двух, — бросил Фрэнк.

Трейси едва удержалась, чтобы не застонать. Два! Они отсюда и до рассвета не выберутся.

— Господи! Неужели это все, чего Бобу удалось добиться?

— А я думаю, эти придурки к тому времени уберутся отсюда и у нас будет нормальная публика.

— Уверена, так и будет, — заверила Трейси. Хотя сама она не думала, что так будет. На самом деле толпа могла стать безумной, если у нее отнять любимую музыку.

Лаура вернулась с танцплощадки, за ней тащился коротышка, одетый как букмекер. Трейси замечала, что Лаура нравится мелким мужчинам, однако они не встречали у подруги взаимности.

— Не возражаете, если мы к вам присоединимся? Или вы в полночь превратитесь в крыс и тыквы?

— «Крысы и тыквы». Вот отличное название, — прокомментировал Фрэнк.

Трейси нервно взглянула на часы.

— О господи! Мне надо это закончить. — Она снова склонилась над ноутбуком.

Члены группы продолжали обмениваться хмурыми взглядами. Пустых бутылок на столе становилось все больше.

— Эта музыка — отстой, парни, — повторил равнодушному столу Фрэнк.

— Ага, отстой, — отозвался Джефф.

— Спасибо за то, что познакомили меня с Сиэтлом. Разговоры здесь действительно намного содержательнее, чем в Сакраменто, — съязвила Лаура.

Трейси подняла голову.

— Когда я закончу работу и ребята сыграют, будет веселей, — пообещала она и собралась вставать.

— Куда ты? — спросил Фил.

— Мне нужно послать это Маркусу домой по факсу, — объяснила Трейси.