Крутой поворот

«Все ли городские машины, даже самые помятые, были проверены на свежие повреждения? Не мог ли преступник позаимствовать машину, и у кого? Не припомнят ли в магазинах запчастей, покупал ли Отис аварийный комплект? Где можно избавиться от поврежденной машины? Позвонить в другие отделы, пусть узнают, были ли за последние два года закрыты нелегальные авторемонтные мастерские. Допросить бывших владельцев. Если они что-то смогут вспомнить, заключить с ними соглашение».

* * *

Около восьми часов Джона зашел в спальню, одетый и готовый идти в кино с Марком. Майлз совершенно об этом забыл. Джона поцеловал его на прощание и убежал. Майлз снова уселся за документы, не спросив сына, когда тот вернется.

И даже не слышал, как вошла Сара, пока она не окликнула его из гостиной:

– Кто-нибудь дома? Майлз… ты здесь?

Только когда она появилась на пороге, Майлз внезапно вспомнил, что у них назначено свидание.

– Не слышал, как я стучала? – удивилась она. – Я едва не замерзла до смерти, ожидая ответа. И наконец просто сдалась. Ты забыл о моем приходе?

Он поднял голову. Заметив его рассеянный, отрешенный взгляд, она встревожилась. Да и волосы выглядели так, словно он все это время их ерошил.

– Ты в порядке? – спросила она.

Майлз снова зашуршал бумагами.

– Да… конечно… я просто работал… прости… утратил представление о времени.

Она узнала папку и недоуменно подняла брови:

– Что случилось?

При виде Сары Майлз сообразил, до чего же устал. Шея и плечи затекли, а ощущения были такие, словно он покрыт тонким слоем пыли.

Майлз потер лицо ладонями и взглянул на Сару сквозь пальцы:

– Сегодня был арестован Отис Тимсон, – коротко бросил он.

– Отис? За что? – спросила она, но тут же, что-то поняв, громко втянула воздух. – О, Майлз! – прошептала она, инстинктивно шагнув к нему.

Майлз, у которого все тело надсадно ныло, встал, и она крепко обняла его.

– Уверен, что сможешь это вынести?

И тогда все, что ему пришлось вынести за этот день, нахлынуло с новой силой. Смесь неверия, гнева, раздражения, ярости, страха и усталости стократно усилила ощущение потери, и Майлз, впервые за все время, отдался этому ощущению. Стоя в этой комнате, в кольце рук Сары, Майлз сломался, и слезы хлынули с такой силой, словно он никогда в жизни не плакал.

Когда Чарли вернулся в участок, Мадж уже ждала его. Ее рабочий день заканчивался в пять, но она осталась еще на полтора часа, чтобы поговорить с шефом. И сейчас стояла на парковке, скрестив руки и плотно запахнув ворот длинного шерстяного жакета.

Чарли вышел из машины и стряхнул со штанов крошки. На обратном пути он успел перехватить бургер с жареной картошкой и запить все это чашкой кофе.

– Мадж? Что ты здесь делаешь?

– Жду вас, – процедила она. – Видела, как вы подъехали, и хотела потолковать. Подальше от посторонних ушей.

Чарли схватил с сиденья шляпу, считая, что на улице слишком холодно. Да и волос у него осталось слишком мало, не греют голову.

– Так что случилось?

Прежде чем она ответила, из двери вышел один из помощников. Мадж оглянулась и, пытаясь выиграть время, просто сказала:

– Бренда звонила.

– С ней все в порядке? – подыграл Чарли.

– Насколько мне известно, да. Но она просила, чтобы вы позвонили.

Помощник кивнул и прошел мимо, к своей машине. Мадж придвинулась ближе.

– По-моему, у нас проблема, – шепнула она.

– С чем?

– Внутри ждет Трумен Джоунс. Вместе с Харви Уэллманом.

Чарли молча ждал продолжения.

– Оба хотят поговорить с вами.

– И?..

Она снова настороженно огляделась.

– Они приехали вместе, Чарли. И хотят поговорить. Вместе.

Чарли глядел на нее, понимая, что новости, которые она собирается сообщить, вряд ли окажутся приятными. Прокуроры и защитники объединяются только в самых крайних обстоятельствах.

– Это насчет Майлза, – добавила она. – По-моему, он что-то натворил…

Трумену Джоунсу было пятьдесят три. Средний рост и вес. Волнистые каштановые волосы, которые всегда выглядели растрепанными. Темно-синие костюмы, темные трикотажные галстуки и черные кроссовки придавали ему вид деревенского олуха. Выступая в суде, он говорил медленно и отчетливо и никогда не терял самообладания, что, вместе взятое, неизменно производило прекрасное впечатление на присяжных. Чарли не мог взять в толк, почему он вел дела таких, как Тимсон и его родственнички, но Джоунс уже много лет был адвокатом этой семьи.

А вот Харви Уэллман одевался в костюмы от модного портного и туфли от «Коул-Хаан». И всегда выглядел так, словно собрался на свадьбу. В тридцать у него уже начали седеть виски, а сейчас, в сорок, волосы переливались серебром, придавая ему величественный вид. В другой жизни он мог быть ведущим теленовостей. Или, возможно, распорядителем на похоронах.

Оба сидели у кабинета Чарли и выглядели при этом не слишком довольными.

– Вы хотели меня видеть? – уточнил Чарли.

Оба встали.

– Это важно, Чарли, – подчеркнул Харви.

Чарли повел их в кабинет, закрыл дверь и показал на стулья, но никто не стал садиться. Чарли зашел за письменный стол, пытаясь оказаться подальше от гостей.

– Так что я могу для вас сделать?