Крутой сюжет 1993, № 1

— В тот момент нет. Он пошел за ним, и через час они вернулись. Я спросила его, как он собирается обходиться с таким малышом. Он ответил, что у него есть знакомая нянька, которая будет проводить с ним большую часть дня.

— Он показывал вам свой паспорт, удостоверение личности?

По правилам, она должна требовать документы, но, ясно, этого не делается.

— Он сам заполнил карточку. Я же видела, что это вполне приличный господин. У меня теперь будут неприятности?

— Необязательно. Как была одета нянька?

— В голубом платье.

— И белой шляпке?

— Да. Утром она пришла, искупала ребенка и ушла с ним.

— А месье Левин?

— Он оставался в комнате до 11 или 12. Думаю, что он отсыпался. Потом он ушел, и я не видела его весь день.

— А ребенка?

— И его тоже. Почти до семи часов вечера. Она его привела и уложила спать. А сама сидела одетой на кровати и ждала, пока придет месье Левин.

— Когда же он вернулся?

— Не раньше часа ночи.

— Она сразу ушла?

— Да.

— Вы не знаете, где она живет?

— Нет. Я только видела, как, выйдя, она села в такси.

— Была ли она в интимных отношениях с вашим жильцом?

— Вы хотите знать, не спали ли они вместе? Я не уверена в этом, но по некоторым признакам подозреваю, что это было. Это их право, не так ли?

— Какую национальность вписал месье Левин в карточку?

— Француз. Он сказал, что давно живет в Париже.

— Откуда он приехал?

— Что-то не припоминаю. Ваши коллеги вчера, как всегда по средам, забрали карточки. Из Бордо, если не ошибаюсь.

— Что произошло вчера в полдень?

— В полдень? Не знаю.

— А утром?

— Часов в десять приходил какой-то мужчина, спрашивал его. Дама и ребенок к тому времени уже ушли.

— Кто приходил?

— Я не узнавала его имя. Приличный человек, очень хорошо одет и не кричаще.

— Француз?

— Без всякого сомнения. Я ему сказала номер комнаты.

— Больше никто не приходил?

— Никто, кроме няньки.

— У него южного акцента не было?

— Чисто парижский говор. Знаете, он из тех типов, что останавливают вас на бульваре, чтобы навязать цветные открытки или проводить, сами знаете куда.

— Он долго здесь отирался?

— Да, дожидался, пока месье Левин выходил…

— С багажом?

— Откуда вы знаете? Я тоже удивилась, что он выносит свой багаж.

— И много было вещей?

— Четыре чемодана.

— Коричневые?

— Кажется, все были коричневые. Во всяком случае, все очень хорошего качества и, по крайней мере, два из них — натуральной кожи.

— Как он вам это объяснил?

— Что ему надо срочно уехать, в тот же день, но он вернется, чтобы решить вопрос с ребенком.

— Когда он вернулся?

— Примерно через час. В сопровождении дамы.

— Вы были удивлены, не увидев ребенка?

— Вы и это знаете?!

Она заосторожничала, решив, что полиция знает значительно больше, только Мегрэ ей об этом не говорит.

— Они долго оставались в комнате втроем и громко разговаривали.

— Как будто спорили?

— Как будто спорили.

— На французском?

— Нет.

— Парижанин принимал участие в споре?

— Мало. Он и ушел первым, и больше я его не видела. Потом и месье Левин с дамой ушли. Поскольку я вышла им навстречу, он поблагодарил меня и сказал, что рассчитывает вернуться через несколько дней.

— Вам это не показалось странным?

— Если бы вы провели восемнадцать лет в гостинице, как эта, вас бы тоже ничто не удивило.

— Вы сами после убирали комнату?

— Нет, прислуга. Но и я пошла с ней туда.

— Ничего не попалось особенного?

— Окурки сигарет повсюду. Он, похоже, выкуривал больше полусотни сигарет в день. Американских. Множество газет. Он покупал почти все газеты, выходящие в Париже.

— А иностранные?

— Нет. Я уже об этом подумала.

— Вас что-то заинтересовало?

— Все как обычно: сломанная расческа, разорванное белье.

— С инициалами?

— Нет, это было детское белье.

— Белье было тонкое?

— Да, очень тонкое. Я здесь никогда такого не видела.

— Я прощаюсь, но мы снова увидимся.

— Зачем?

— Затем, что вы невольно утаили некоторые детали, которые наверняка впоследствии вспомните. У вас хорошие отношения с полицией? Она вас не очень донимает?

— Я понимаю. Но другого сказать мне нечего.

— До свидания.

И полицейские вышли на залитый солнцем бульвар и очутились в людском водовороте.

— Немного аперитива? — предложил комиссар.

— Я никогда не пью.

— Это очень хорошо. Ну, что ты надумал за это время?

Молодой человек понял, что речь идет не о том, чему он только что был свидетелем в отеле.

— Сегодня вечером я с ним поговорю.

— Ты знаешь, кто это?

— У меня есть приятель. Он работает репортером в той самой газете, где появилась сегодня утром эта статья. Но вчера я его не видел. Я вообще никогда с Ним не говорю о том, что происходит на Набережной, за что он меня все время дразнит.

— Твоя сестра знакома с ним?

— Да. Но я не думаю, что они встречаются. Если я дам знать отцу об этом, он ее вернет в Мелен.

— Как зовут репортера?

— Бизард, Антуан Бизард. У него тоже никого нет в Париже. Его семья живет в Коррезе. Он на два года младше меня и уже опубликовал несколько репортажей за своей подписью.

— Ты видишься со своей сестрой в середине дня?

— По-разному. Если я свободен и бываю недалеко от улицы Бак, мы с ней завтракаем в кафе-молочной рядом с ее работой.

— Сходи сегодня туда. Расскажи ей все, что мы утром узнали.