Крутоярская царевна

Марьяна Игнатьевна ни единого мгновения не допускала мысли, что ее Боринька может идти против нее, может тайно противодействовать ее планам и вообще не повиноваться ей.

Мрацкий был убежден, что он слишком умен и хитер, чтобы быть обманутым этим Борькой. А главное — Мрацкий был убежден, что Щепин, не имеющий никакого состояния, точно так же такими же алчными глазами смотрит на состояние Кошевой, как и он сам со своим Ильей.

Борис должен был объясниться и с матерью, и с опекуном по поводу своего пребывания в Самаре и свиданий с князем и так как еще не привык лгать, то путался и противоречил себе.

Из его объяснений и Мрацкий, и Марьяна Игнатьевна вывели одно заключение, что Борис, по их наущению, хитрил насколько мог. Он — верный слуга, но большего от него требовать нельзя.

Мрацкий долго ахал и качал головой, узнав от Бориса, что князь приедет в Крутоярск в гости, лично к нему.

«Вот дурак-то! — думалось Мрацкому. — И в этом не сумел ничего придумать, чтобы отделаться от такого гостя!»

Марьяна Игнатьевна немного рассердилась на сына:

— Пойми ты, Боринька, ведь он тебя одурачил, этот нахал. Ты должен был сказать, что не можешь принимать его в гостях в Крутоярске, так как ты сам здесь, правильно рассуждая, тоже в гостях у своей матери.

Борис смущался, лгал, елико умел, но внутренне смеялся, думая: «Как бы удивились вы, если бы знали, что сам я уговорил князя приехать, невзирая на ваше неудовольствие».

XX

Однако вскоре Борис должен был иметь два неожиданных искренних объяснения с двумя личностями, которых теперь начинал любить одинаково страстно, хотя и разно. Прежде всего ему пришлось покаяться откровенно пред Нилочкой и выдать тайну матери.

Девушка была сначала изумлена, узнав, что заветным желанием Марьяны Игнатьевны был брак ее с Борисом, но затем Нилочке показалось это совершенно естественным, показалось гораздо более простым делом, нежели самому Щепину.

— Знаешь что, Боринька, — сказала Нилочка, подумав, — ведь это было бы очень хорошо. Это очень умно и, конечно, могло бы случиться, приезжай ты только немножко пораньше, — прежде, чем я повидала князя.

— Что ты, бог с тобой! — отмахнулся Борис. — Да ничего более невозможного придумать нельзя! Это матушка из любви ко мне такое придумала… Какой же я тебе муж? Ты — богачка, красавица, а я что ж такое? Нищий дворянин, капрал. И все ж таки надо сказать по правде, — чей я сын? Я сын нянюшки, которая за жалованье в прислуги пошла…

— Как тебе не стыдно так рассуждать! — укоризненно отозвалась Нилочка. — Маяня для меня что мать родная была, и я ее люблю как мать. И только теперь…

Нилочка запнулась.

— Ты хочешь сказать, что теперь меньше любишь ее? — грустно вымолвил Борис. — И ты права… Зачем она, выходив тебя, идет против твоего законного желания? Ты полюбила хорошего человека, лучшего жениха во всей губернии, и он тебя любит. Зачем же матушка идет против этого ради меня? Она должна любить нас ровно, она не должна ни мной жертвовать ради твоего счастия, ни тобой — ради моего. Матушка нехорошо поступает, мешая твоему браку с Льговым, и ты имеешь право меньше любить ее.

— Если, бог даст, все устроится, — решила Нилочка, — выйду я за князя, Маяня утешится, мы заживем счастливо, и я опять буду любить ее по-старому. А все-таки скажу, Боря, приезжай ты раньше, когда еще никто моих мыслей не заполнил, как теперь князь, я бы с удовольствием пошла за тебя.

— Полно, полно! — рассмеялся Борис. — Ты ничего не понимаешь… Разве наша любовь такая, при которой венчаются? Мы ведь брат с сестрой, вместе росли. Разве ты меня любишь так же, как князя? Да и потом, по правде сказать, уж если ты мне все говоришь, то и я тебе все скажу. Приезжай я в Крутоярск раньше, случилось бы то же, что и теперь. А теперь захоти ты идти за меня замуж, я не соглашусь ни за что. Силком повезут в церковь — упираться стану.

— Что ты? — изумилась Нилочка.

— Да, верно. Почему ты не можешь идти за меня замуж, потому и я не могу на тебе жениться. Ты любишь другого человека, ну, а я…

И Борис вдруг смутился, вспыхнул как девушка и замолчал.

— Ты тоже любишь? Кого? Жениться хочешь? — с изумлением спросила Нилочка.

— Да, люблю, но жениться не могу по-многому. Во-первых, я не знаю, любит ли она меня; во-вторых, еще молод я слишком. Да и нельзя мне на ней жениться. Я — дворянин, а она не моего состояния. Матушка померла бы с горя, если бы таковое приключилось… Да, Нилочка, твое дело плохо, а мое еще того хуже! Тебе горестно, а мне и того горше! Твое дело как-нибудь да сладится, — я это чувствую, чую, а мое приключение совсем погибельное. Не знаю, что и делать, — хоть бежать поскорей из Крутоярска! Если б не мое желание помочь князю и тебе, то я бы не остался у вас, как предполагал, а поскорей бы уехал в Петербург от беды.

— Да разве та, которую ты любишь, не в столице, а здесь? — удивилась Нилочка.

— Здесь… — смущенно и едва слышно выговорил Борис.

— Здесь?! В Крутоярске?

— Ну да… Здесь в Крутоярске.

— Вот… — выговорила Нилочка, разведя руками, и не знала что сказать. — Вот удивительно! Да кто ж это может быть?