Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

На рубеже XIX-XX веков появились автомобили. Поначалу их приобретали только богатые люди. Однако новая отрасль создала так много высокооплачиваемых рабочих мест, что со временем покупка машины стала возможна для рядового инженера, менеджера, конторского клерка и, наконец, для человека, непосредственно стоящего за станком. Растущий спрос на автомобили сформировал спрос на бензин, что дало старт развитию нефтяной промышленности. Одновременно формировалась электротехника: лампочки заменили свечи и газовые фонари, по городам стали ходить трамваи. Именно эти технологические сдвиги позволили европейской экономике выйти из многолетней депрессии, последовавшей за кризисом 1870-х годов.

После Великой депрессии 1930-х мир опять коренным образом изменился. Большая часть домашней техники, лекарств, бытовой химии, которыми мы сегодня пользуемся, стала следствием технологических изменений середины XX века. Тогда же в жизнь вошла гражданская авиация. Вслед за ней появился массовый туризм, предполагающий быстрое перемещение отдыхающих на большие расстояния. Естественно, каждая из новых отраслей создавала в экономике высокооплачиваемые рабочие места, а хорошие заработки еще больше стимулировали рост ВВП.

Наконец, ныне мы пользуемся плодами новшеств, вошедших в жизнь после серьезного кризиса середины 1970-х годов. Компьютеры, интернет, цифровые технологии, биотехнологии полностью перевернули мир [Перес 2013].

Третий способ выхода из кризиса — массированное перераспределение ВВП в пользу широких масс населения, то есть укрепление социалистических начал.

С одной стороны, такого рода перераспределение оказывает негативное воздействие на бизнес, поскольку он теряет часть средств, которые могли бы быть инвестированы. Высокое налоговое бремя с большой степенью вероятности подрывает осуществление исследований и разработок, благодаря которым возникают технологические прорывы. Особенно в наше время, когда серьезные изобретения часто требуют многомиллиардного финансирования.

С другой же стороны, деньги, перераспределенные через государство в пользу рядовых граждан (бюджетников, пенсионеров, учащихся, получателей разного рода пособий и дотаций), позволяют им в массовом порядке приобретать новинки, которые становятся результатом технологического прорыва. Чем меньше дифференциация доходов в обществе и чем больше доля тех, кого можно отнести к среднему классу, тем интенсивнее будут приобретаться товары, рассчитанные на широкого потребителя.

Активное внедрение социалистических начал после Второй мировой войны оказало существенное воздействие на технологические прорывы XX века. Автомобили, бытовая техника разного рода (холодильники, телевизоры, стиральные машины), компьютеры, дорогостоящие лекарства, авиаперелеты, отдых на курортах и многое другое стало принадлежностью не узкого круга хорошо обеспеченных лиц, а элементом массового потребления. Собственно говоря, даже возникновение словосочетания «общество потребления» отразило качественные перемены, произошедшие в этой сфере за последние 50-60 лет.

Возможности XXI века

Теперь, нарисовав общую картину того, как ускоряет свой бег экономика, мы можем проанализировать возможности, которые имеются у нее в XXI веке.

Есть ли шанс на осуществление новых технологических прорывов? Бесспорно, есть. Правда, при размышлениях об этих возможностях мы сразу должны сделать несколько важных оговорок.

Во-первых, подобные прорывы по-прежнему остаются уделом лишь небольшого числа стран, где гарантированы права собственности. В частности, интеллектуальной, что особенно важно для технологических прорывов. Как бы ни надувал щеки весь остальной мир, на его долю остается лишь производство товаров на базе технологий, рожденных в США или отдельных европейских государствах. Страны, которые хотят войти в «клуб технологических лидеров», должны защищать права собственности. Однако чрезвычайно часто они, наоборот, защищают тех, кто стремится отнять чужую собственность или, по крайней мере, крышует ее. Объясняется это тем, что у подобных силовиков существует поддержка во властных структурах. Власти думают не о глобальных перспективах своей страны, а о собственных краткосрочных интересах. Именно так обстоит дело в современной России, и именно в этом кроется важнейшая причина у нас кризисной ситуации, которая сложилась в последнее время.

Во-вторых, даже в странах-лидерах технологических прорывов перспективы развития все более проблематичны. Главной проблемой в этом плане становится так называемый эффект вытеснения инвестиций. Правительства все более активно внедряются на рынок капиталов, выстраивая многомиллиардные (и даже многотрил-лионные) пирамиды государственного долга. Однако доллар, отданный государству (пусть даже в кредит), уже не может быть