Кружение дней

Высокая блондинка в окружении двух мировых чемпионок прошлого следит за разминкой уже их девочек. Иногда про себя смеется: если эти, по правую и левую руку, были “как дочери”, то катающие сейчас — уже внучки. Сашкина подопечная в очередной раз вылетает в лутц и приземляет его на пятую точку. Екатерина перегибается через борт, ища глазами взгляд Петрова, стоящего рядом с Абрамовой, и выразительно смотрит на него:

— Сереж, ну и что? Теперь ты видишь?

Петров молча кивает и взмахом руки зовет фигуристку к себе.

На трибунах в монитор двое мужчин наблюдают всю эту подготовительную кутерьму в ожидании начала выступлений. Оба они ощутили всю сладость и горечь больших побед большого льда, поэтому не могут относиться к молодой поросли, кружащей по арене, иначе как к продолжению самих себя. Оттого и трансляции с ними такие по-родственному порой эмоциональные. Но пока выступления не начались — это два любопытных до всего комментатора, и не более.

— Мы с интересом ждем программ наших девушек, потому что уже во время контрольных прокатов могли видеть сложность, которую в этом году предлагает Команда Мейер.

И тут один из комментаторов практически прижимается носом к монитору и начинает что-то упорно разглядывать, пока Екатерина Андреевна держит в своих руках ладони спортсменки что-то объясняя той.

В итоге отключает рабочий микрофон и в технический озвучивает пожелание:

— Сделайте мне наезд на руки Катерины. В эфир не давайте.

На одном из технических мониторов крупным планом появляются тонкие пальцы тренера крепко сжимающие ладони фигуристки в прозрачных голубых перчатках.

— Андрюх, я один это вижу? — задает комментатор вопрос товарищу.

Радд смотрит на экран и непонимающе спрашивает:

— Что ты видишь, Миш?

Утяшев снова натягивает наушники и объявляет рекламную паузу. Оба мужчины приникли к экрану со стоп-кадром рук тренера и фигуристки:

— Это же у нее обручальное, да? — не унимается Михаил

— Сейчас выясним, — улыбается Андрей и отправляет сообщение.

Вся арена “Мегаспорта” может наблюдать реакцию старшего тренера “Зари” на какое-то послание в собственном телефоне. А Утяшев и Радд, глядя в сотовый последнего, еще и обалдеть от ответа.

“С бракосочетанием?!”

“Спасибо!”

— Охренеть! — в никуда произносит Михаил и осознает, что “никуда” — это несколько миллионов телезрителей, у которых закончилась рекламная пауза. Дурная привычка надевать наушники и включать микрофон автоматически, выработанная годами на комментаторском месте.

— Дорогие друзья, — возводит глаза к небу комментатор, — моя эмоциональная реакция объясняется тем, насколько сложный контент представляют сегодня наши девушки. Мы с Андреем только что вчитались в представленные заявки программ.

Глаза олимпийского чемпиона прошлого при этом направлены на хореографа с немым вопросом. Тот загадочно улыбается и куда-то отправляет еще одно сообщение. Через минуту приходит ответ. Радд разворачивает экран Утяшеву и молча заливается хохотом.

“Всего 20 лет, Богор, и ты убедил ее, что на тебе можно жениться?”

“Жениться можно на тебе. За меня только замуж выйти. В этом убедить сложнее. Я передам ей твои поздравления.”

В этот раз у Михаила хватает выдержки, чтобы отключить микрофон перед тем, как повторить:

— Охренеть!

— Они нам, между прочим, зажали пьянку, — негромко произносит Андрей, который давно снял свои наушники, и с интересом наблюдает, как Катя откидывает назад отросшие впервые за многие годы до шеи волосы.

Режиссер трансляции прерывает их размышления воплем, слышимым даже в отложенных в сторону наушниках Радда. И мужчины возвращаются к работе.

****

Екатерина набрасывает последние штрихи к портрету “великий тренер” и смотрит на Богорова, который упорно стоит у зеркала и не отводит от нее взгляд.

— Тош! Ну зачем? — чуть ли не со стоном отвечает она на его безмолвный вопрос.

— От тебя не убудет, а мне так спокойнее, — настаивает Антон.

— Неужели ты думаешь, что меня прямо от бортика кто-то у тебя уведет? Кто? Абрамова? Кузнецова? Петров? Или наш врач, наконец, разглядит мою красоту, которую не смог за столько лет заметить, хотя раз в две недели правит мне спину и видит полуголой!

— Мне так спокойнее! — упрямо повторяет Богоров

Из некогда Асиной, а сейчас ее собственной, комнаты выглядывает Маша и заявляет:

— Кати, надень ты это кольцо! Он же не уймется!

И девочка снова исчезает за дверью, отдохнуть перед вечерней тренировкой.

Мейер со вздохом надевает кольцо и задумчиво говорит:

— В 30 я сама себе купила кольцо, надела и всем рассказывала, что замужем за американцем. И мне никто не верил, — она немного грустно улыбнулась, — А потом мы с тобой как ненормальные прятались. И никто не верил, что я свободна. Парадокс.

— Вот и дай почтенной публике возможность порадоваться, что картинка и ощущение совпало.

Женщина задумчиво смотрит на безымянный палец, охваченный тонкой полоской золота, и повторят:

— Парадокс!

****

— Я не понимаю, что у вас, мужиков, в голове происходит, что вы такое творите?!