Кружение дней

Вот она откидывает прядь от лица, запрокидывая голову и глядя на табло с результатами технической оценки.

Вот убирает локон за ухо, подписывая плакаты и раздавая автографы.

Вот он обнимает ее после проката кого-то из девочек и утыкается носом в аромат шампуня и бальзама от ее кудряшек.

Она отрезала не волосы. Она украла у него связь с его воспоминаниями. И это злит, будто отобрали право считать ее своей. Пусть в прошлом. Эта женщина совершенно чужая. Другая.

— Рада была тебя видеть, Антош! — Катерина выходит из-за стола, показывая, что время на беседы с ним у нее истекло, а ему так не хочется прерывать эту общность, что он почти бессознательно хватает ее за кисть. Тянет к себе.

Обнимает за талию и прижимается к животу:

— Я так по тебе скучал… А ты подстриглась! — капризно шепчет в ее свитер, утыкаясь лбом.

— Зато больше мне не кажется, что ты гладишь меня по голове, — неожиданно раздается сверху.

Он чувствует, как тонкие пальцы пробегают по его волосам и еще крепче прижимают к себе голову. От свитера пахнет знакомыми духами, аромат которых он узнает в самом людном месте до их пор. Хочется благодарить небо и проклинать время, которое он потерял вдалеке от этих ладоней, этих духов, этого живота, даже от этой мерзкой стрижки. Просто сидеть, вжавшись в нее, и молчать, благословляя каждый миг.

О чем я молчу… и молчу…

Мысли — рекой серебристой.

Аста ла виста, когда время

Застыло как выстрел.

Рисунки оконного льда.

Я жизнь продаю в развес.

Я стрелки назад кручу.

Что держит меня здесь?

Что держит меня здесь?

О чем я молчу… и молчу…

Ветер, проносится ветер.

Накрутит на вертел белье.

Где-то на краешке света

Запрятано счастье мое..

«УмаТурман»

Город снова сыпал ранним снегом, что тут же таял, превращаясь в кашу. Автомобиль, на котором она никак не найдет времени поменять резину на зимнюю, нетвердо шел по дороге. Катя привычно ругнулась на саму себя за подобную безалаберность. Уже третий год подряд в этот период старший тренер, опора всей фигурнокатательной школы одиночников России, чтобы не зазнаться и не сказать мира, пытается по осени угробиться на скользких дорогах, упорно откладывая до последнего поездки на СТО и профилактическое техобслуживание, тянет до предела с заменой шин и вообще становится с возрастом все более расхлябанной. Лет пятнадцать назад ни за что бы себе не позволила так запустить автомобиль, да и только ли его!

С горечью приходилось признавать, что жизнь стала неинтересной. Сколько-то она оттаивала разве что у дочери, общаясь с внучкой. Но Ася жила в Штатах, при всем желании с ее-то занятостью не наездишься. И обременять дочь собою больше необходимого тоже не хотелось. Правда чаще и чаще приходила в голову мысль забросить все и отправиться на заслуженный во всех смыслах слова отдых. Поселиться где-нибудь в пригороде Санта-Барбары в паре кварталов от семьи Настюхи: дочери, ее мужа, внучки — Екатерины Второй, как смеялся зять. И наслаждаться законным правом матери и бабушки на общение со своими близкими.

Работа уже который год не доставляла никакого удовольствия большую часть времени. Лишь в момент, когда она входила снова на лед и полностью погружалась в тренировку, рутина становилась хотя бы немного, если не радостной, то успокоительной и приятной. Но девочки и парни, которых она успела вырастить за эти годы, все лучше и лучше справлялись с обязанностями тренеров и все меньше и меньше нуждались в ее непосредственном участии.