Кружевница из ковена Будриоли

Но в голове все равно крутилась предательская мысль: «А что, если бы я сразу рассказала мужу правду?».

Вот только поверил ли бы он мне? Наверняка посчитал бы за дуру, услышав рассказы о ведьмах, колдовстве и жертвоприношениях. Нет, обычному человеку не нужно сталкиваться с мистической стороной жизни. Пусть лучше мой супруг думает, что я ненормальная, но спит спокойно.

* * *

Когда экипаж с супругой скрылся в заснеженной аллее, Вревский еще раз взглянул на рукав своего камзола. Как странно… на нем остались следы пороха. Он подошел к столу, на котором лежал пистолет. Мария сказала, что его достали у него из-за пояса, когда выносили из подвала. Ствол был чистым. Значит после того как его ударил Григорий все-таки что-то произошло. Но что? В обрывках памяти мелькало нечто странное, похожее на ночной кошмар. Вот только это действительно могло ему присниться и никак не являлось воспоминаниями.

Вревский отправил в город своего слугу, чтобы передал начальнику Тайной канцелярии письмо, в котором были изложены все события. А сам взялся опрашивать крепостных. Бедные люди никак не могли понять, каким образом уснули, но известие о смерти барыни вызвало в них такую радость, что некоторые даже расплакались.

У Вревского же волосы дыбом становились от того, что он услышал от них. Распопова творила ужасные вещи. Оставаться в этом доме было выше его сил, но он должен был дождаться графа Кушакова.

* * *

Радости Акулины и Ивана не было предела. Они и плакали, и смеялись, обнимая ослабевшую Стешу. Мы еле оторвали счастливых родителей от нее и увели девушку в комнату, чтобы уложить в кровать. Надя сразу отправилась на кухню, чтобы приготовить лекарство. Алексей ушел в конюшню проведать Ахбазана, а Елизавета взялась за приготовление ужина. Бедная женщина никак не могла успокоиться, вспоминая ужасные события. Я же пила чай на кухне, размышляя, чем себя занять. Экономка словно прочла мои мысли.

- Мне нужно чем-то занять руки! Сердце до сих пор не на месте! – она повязала передник, схватилась за кастрюлю, но потом присела рядом со мной. – Деточка, ты должна знать, что если после обряда твой муж в течение трех дней зайдет в церковь после заката солнца, он может все вспомнить.

- Что? – я отставила чашку. – Но почему я только сейчас узнаю об этом?

- Потому что у меня уже память не такая как в молодости! – фыркнула Елизавета. – Забыла! Ну, ты-то переживать брось. Чего ему там делать вечером? Он, наверное, туда и днем не особо ходит.

Тут я с ней была согласна. Вряд ли Вревский такой набожный, что ему приспичит в ближайшие дни посетить храм. Все будет хорошо. Нечего себя накручивать.

Допив чай, я поднялась к себе и села за стол рисовать эскизы. Перед глазами стоял шатлен французского шпиона. Вот его подобие я и попробую изготовить, украсив полудрагоценными камнями. Кстати, нужно будет посоветоваться с ювелиром по поводу вещичек, которые вешают на шатлен. Их можно было сделать из серебра или золота. Ножнички, наперсток, крючок для пуговиц, флакончик для духов и даже записные книжки. Странички последних вполне могли быть изготовлены из слоновой кости. Но это для особо модных и богатых клиенток. Рисуя эскиз шатлена, я вдруг подумала, что неплохо было бы сделать и сумочки в похожей технике. А если это будет комплект? Шатлен и ридикюль, украшенные одинаковыми камнями?

Меня моментально охватило вдохновение, и я позабыла обо всем на свете, погрузившись в работу.

Глава 66

На улице было темно, в воздухе кружились редкие снежинки, и весь мир был погружен в тишину, которую нарушал только легкий шелест ветра. Вревский вышел из экипажа и, глубоко вдохнув свежий воздух, направился к белоснежным стенам монастыря. Их освещала своим светом зимняя луна, отчего они казались призрачными.

Барон постучал в тяжелые ворота, после чего принялся ждать, когда в окошке появиться лицо какого-нибудь монаха.

Молодой мужчина с короткой бородкой сразу впустил его внутрь и проводил к настоятелю.

Игумен Илларион находился в монастырской библиотеке. Он что-то читал при тусклом свете одинокой свечи, но как только барон вошел в комнату, поднялся ему навстречу.

- Благословите, святой отец, - сказал Вревский, и игумен осенил его крестным знамением.

- Присаживайся, сын мой. Я ждал тебя.

Барон опустился в деревянное кресло, а настоятель устроился напротив. Его добрые глаза были немного усталыми.

- Что мне делать, батюшка? Как бороться с этим? – спросил Вревский, внимательно глядя на игумена. – Вы сказали, что подумаете.