Кружевница из ковена Будриоли

- Я подумал, Сережа… подумал… - тяжело вздохнул настоятель. - Слово Божие предостерегает: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего. Будь непорочен пред Господом, Богом твоим».* Но ведь это дитя твое, и даже некий дар, данный при рождении, не отменяет его чистоты. Только в твоих силах наставить сына на путь добра, объяснить, помочь обрести истину. Ему сейчас больше всего нужны твои любовь и ласка, Сережа. Дитя должно чувствовать в тебе опору и поддержку. А если ты станешь отстраняться от него, то передашь в руки тьме, которая сделает все, чтобы овладеть невинной душой.

- Мне бы хотелось, чтобы вы поговорили со Львом, посмотрели на него, - попросил Вревский. – Это очень важно для меня.

- Хорошо, привози его в монастырь, - кивнул игумен с ласковой улыбкой. – И не переживай. Господь все уладит. Главное — верить в его милость. Лев в Петербурге?

- Сегодня утром его привезли в Москву, - ответил Вревский. – Хочу показать его одному хорошему врачу. Я все еще надеюсь, что к сыну вернется зрение.

- Его мать давно преставилась? – спросил настоятель. – Это ведь от нее мальчику передался дар исцеления?

- Да, от нее. Моя супруга умерла в родах, - по лицу барона пробежала тень. – Она никогда не была в России и похоронена у себя на родине.

- Давай-ка мы с тобой выпьем чая, - игумен встал и подошел к двери. Он открыл ее, что-то сказал монаху, дежурившему за ней, после чего вернулся. – Расскажи мне все с самого начала.

Возвращаясь домой из монастыря, Вревский почувствовал, как начинает болеть голова. Боль начиналась постепенно, но когда экипаж подъехал к городу, она уже раскалывала голову. Перед глазами стояла пелена, а к горлу подкатывала тошнота. Барону хотелось побыстрее добраться до кровати и просто полежать в темноте.

Он вошел в переднюю, отдал плащ слуге и стал подниматься по лестнице. Но его внимание привлек шум, доносящийся из детской.

- Да что же там происходит? – тяжело вздохнул барон, поворачивая в коридор. – Почему именно сейчас?

Он открыл дверь и заглянул в комнату сына. Мальчик сидел за маленьким столиком, что-то старательно выводя на листе бумаги. В углу причитала горничная, глядя на ребенка испуганными глазами.

- Что такое, Дарья?! – Вревский раздраженно повернулся к ней. – Тебя кто-то обидел?

- Барин, вы уж простите меня, да только боязно мне! – всхлипнула девушка. – Лев Сергеевич меня пугает!

- Каким образом? – барон еле сдерживался, чтобы не сжать руками виски.

- Он говорит, что у меня внутри что-то! – горничная побледнела и, понизив голос, зашептала: – Так и сказал, барин! Вот вам крест! «Внутри у тебя тайна, о которой все скоро узнают»!

Вревский посмотрел на сына.

- Лев, ты зачем Дашу напугал?

- Я лишь сказал правду, - мальчик поднял на него невидящие глаза. – Вот, посмотрите.

Он протянул барону рисунок, и тот с интересом взглянул на него. Потом его взгляд переместился на горничную.

- Я так понимаю, вам с Нестором венчаться пора? Завтра жду его после завтрака на разговор.

Девушка покраснела и опустила голову.

- Не хочет он венчаться, - прошептала она. – Говорит, не такая я.

- Значит, для этого дела такая была. А как венчаться: не такая? – Вревский на секунду прикрыл глаза, морщась от боли. – Если противиться начнет, накажу. Да так, что на всю жизнь запомнит.

- Спасибо, барин! Спасибо! – Даша низко поклонилась ему, а потом тихо спросила: - Ваша милость, а что Лев Сергеевич показал-то? Болезня какая у меня смертельная? Тогда и венчаться проку нет…

- Иди, Дарья. Одна у тебя болезнь – отсутствие ума, - процедил барон. – Прочь, поди.

Горничная еще раз поклонилась и выскочила за двери.

- Лев, подойди ко мне, – Вревский взял сына за руку, усадил его на кровать, а сам присел на корточки рядом. – Нам нужно поговорить.

Мальчик молчал, глядя в пустоту своими яркими глазами.

- Нельзя говорить людям о том, что у них внутри, если они сами не хотят этого, - барон говорил мягко, ласково, чтобы не обидеть сына. – Иногда некоторые вещи лучше держать при себе. Ты напугал Дашу, понимаешь?

- У Даши будет ребенок? – Лев приподнял брови. – Но как он забрался в нее?

Несмотря на боль, Вревский улыбнулся.

- Когда ты станешь старше, то обязательно все поймешь. Я тебе обещаю.

Лев вдруг протянул ручку и положил ее на голову отца. Барон даже вздрогнул от резкого чувства облегчения. От ладони сына исходило тепло, растворяя боль и вводя его в сонное состояние.

- Спасибо, сынок, – Вревский взял маленькую ручку, чтобы поцеловать ее, но ребенок вдруг бросился к нему в объятия. – Ты чего, Лёвушка? Сынок…

- Вы не оставите меня? – прошептал мальчик, все сильнее прижимаясь к нему. – Не оставите?

- Нет. Как же я могу оставить тебя? Ты мой сын, - барон погладил его по густым волосам. – Мы одна семья.

- А мама тоже будет жить с нами? – Лев отстранился от отца. – Когда она приедет?