Кружевница из ковена Будриоли

- Нет. Если она выпьет капли, то еще завалится спать прямо перед господарем! – недовольно произнесла я. – Скажи своей фате, что я буду в зале. Доамна хочет, чтобы я плела кружево рядом с ней. Так вот, пусть фата Кренгуца смотрит на меня и ничего не боится! Если что, я помогу ей. Поняла?

- Да! – закивала Брындуша, бросаясь к двери. Но потом она развернулась и подбежала ко мне. – Ты прости меня, Вайолка. Я ведь не злая… Что приказали, то и делаю.

- Я не обижаюсь. Все, иди! – я вытолкала ее в коридор и, подняв глаза к потолку, простонала: – За что мне это?!

Глава 20

За окном шел тихий дождь. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, отчего было темно, как вечером. Сад выглядел грустным в сером тумане дождевой пыли, словно усталый путник, замерший у мокрых стен замка. Но я любила такую погоду. Воспоминания из детства, когда можно было пробежаться по лужам, надев резиновые сапоги, грели душу.

Слуга от домны Эуджении явился после обеда. Он взял подставку с валиком и сказал:

- Смотры начнутся с минуты на минуту. Поторопись.

- Я сейчас приду, - ответила я, подходя к столу. - Мне нужно собрать инструменты.

Слуга кивнул и ушел. Тем временем Орель запрыгнул в корзинку для рукоделия, давая понять, что не собирается оставаться в одиночестве.

- Хорошо, пойдем вместе. Только не высовывайся! Мне и так неприятностей хватает! – предупредила я своего рыжего напарника. – Понял?

Орель довольно сощурился и свернулся клубочком на дне корзины. Я накрыла его платком, а сверху положила футляр с инструментами.

В зале уже собрались невесты, но ни князя, ни его матушки еще не было. Девушки тихо перешептывались, поправляли прически, осматривали наряды, что выдавало их волнение. Кренгуца стояла в стороне от всех, уставившись в помятый лист. Ее губы беззвучно двигались, и я догадалась, что она повторяет стихи. Вот правильно. Пусть поработает сама!

Свою подставку я заметила у окна, которое было прямо позади стола, в глубокой нише. Значит, меня будет видно только из центра зала. Получается, князь будет сидеть ко мне спиной. Замечательно. По крайней мере, за мной никто не станет наблюдать.

Устроившись на мягком удобном стуле, я принялась прикалывать булавками сколок к валику. Начну плести волшебное кружево. А уже потом, когда нарисую новый сколок, займусь накидкой для доамны.

Когда сколок занял свое место, я поднялась и выскользнула из ниши, чтобы еще раз посмотреть на Кренгуцу. И сразу натолкнулась на её обращённый ко мне умоляющий взгляд. По понятным причинам подойти она не могла, поэтому ей только и оставалось, как бросать на меня эти страждущие взоры.

Я медленно кивнула, а потом подмигнула девушке, давая понять, что она может на меня положиться.

В зал вошел князь с графом, а за ними появилась доамна Эуджения. Они подошли к столу, и прежде чем сесть, господарь внимательно посмотрел на меня. Я тут же опустила глаза. Нужно меньше привлекать к себе внимание.

- Начинайте, - раздался немного уставший голос хозяина замка. – Давайте уже закончим с этим.

Вот зачем затевать дурацкие смотры, если они раздражают?

Слуга с жезлом ударил им об пол и громко произнес:

- Фата Драгана Исопеску!

- Нет, пусть нам прочтет стихи Кренгуца Николае! – вдруг сказал господарь. – Она обещала продемонстрировать нам свои новые произведения. Прошу, фата!

Горделиво направляющаяся в центр зала красавица Драгана недоуменно остановилась.

- Вы слышали, что сказал господарь? - тихо обратился к ней распорядитель. – Вернитесь на свое место.

Она поклонилась, тщательно скрывая своё разочарование и злость.

В этот момент я даже немного заволновалась, глядя, как бледная Кренгуца направляется в центр зала. Она несколько раз чуть не упала, наступив на подол, и кучка остальных невест ехидно захихикала.

- Итак, что вы нам прочтете на этот раз? – доамна Эуджения явно была недовольна тем, что Кренгуцу вернули на смотры. – Надеюсь, не о стонущей малютке?

- Нет. Этот стих называется: «К единственному нежному», дрожащим голосом произнесла девушка странно заплетающимся языком.

Она что, пьяна?! Я вспомнила слова Кренгуцы о том, что стоит ей выпить вина, и она падает без чувств. Ну не дура ли?!

- Посвящается нашему господарю! – надрывно произнесла она и забормотала:

- Я помню радость и смятение.

И губ твоих прикосновение…

Обалдеть. Да она похожа на вяленую рыбину!

Я вернулась на свое рабочее место и подняла руку, привлекая внимание Кренгуцы. Боже, храни того архитектора, который придумал эту чудесную нишу! Девушка испуганно взглянула на меня.

- Почти любовь, почти падение

с обрыва…

Я приложила руку тыльной стороной ладони ко лбу, закатив глаза. Она повторила за мной.

- Я знаю тайну одиночества,

его надежду и пророчество…

Моя рука метнулась к груди, а голова отклонилась назад, демонстрируя всю боль неразделенной любви. Кренгуца быстро поняла, что от нее требуется.

- И сон, который должен кончиться

красиво!