Кружевница из ковена Будриоли

Мы спустились в холл, и я испытала чувство холодящего душу страха. Из боковых дверей вышел Маре Армаш, похожий на большого свирепого медведя. Он заметил нас, и на его губах заиграла неприятная улыбка.

- Мне не пришлось тебя искать, Вайолка. Подойди ко мне.

Я бросила настороженный взгляд на госпожу Йетту, чувствуя надвигающуюся опасность.

- Вайолка спешит исполнить распоряжение доамны, Маре Армаш, - сказала экономка, поклонившись тюремщику.

- Я разговариваю не с тобой, - процедил он сквозь зубы. – Девка принадлежит мне. Я выкупил ее у князя. Сегодня она поедет со мной.

У меня даже дыхание перехватило от такого заявления. Нет, только не это.

Госпожа Йетта незаметно сжала мою руку и бросилась обратно вверх по лестнице.

- Подойди, я сказал, - тюремщик буравил меня взглядом из-под кустистых бровей. – Не испытывай мое терпение.

- Нет, - от волнения мой голос охрип. – Я никуда с вами не поеду.

- Что? – скулы Маре Армаша заходили ходуном. Было видно, что его охватывает ярость. – Ты перечишь мне, грязная шваль? Ну ничего, я научу тебя, как нужно вести себя со своим хозяином.

Все. Теперь я осталась один на один со зверем. Подчиниться и позволить себя избить? Нет. И будь что будет. Никому не позволено унижать меня. Боевыми искусствами я не владела, но зато прекрасно знала правила «бакланки». Эта техника боя, если ее можно было так назвать, была придумана в России. А название пошло от статьи за хулиганство в уголовном кодексе Советского Союза. Охарактеризовать ее можно было так: «подлые удары, использование обманных маневров, приветствуется использования любого доступного оружия». Азы я прекрасно помнила: удар должен быть внезапным и должен быть нанесен по одной из наиболее уязвимых областей, собрав все силы. Быстрое добивание, цель которого в большинстве случаев максимально быстро разбить голову.

После этого мне точно придет конец, но лучше так, чем чувствовать на себе лапы этого чудовища. Мой взгляд метнулся к копью, которое висело на стене. Его я достану в два прыжка.

- Не бзди, Макар, я сам боюсь… - прошептала я, приготовившись к прыжку, но тут раздался возмущенный голос доамны Эуджении:

- А что здесь происходит?!

Матушка князя стояла на верхней ступеньке, а за ее спиной застыла взволнованная госпожа Йетта.

- Доамна… - тюремщик склонил голову. – Князь не успел вам сказать. Эту девицу он продал мне.

- Штефан не может продать Вайолку. Она моя кружевница, - ответила женщина, спускаясь по ступенькам.

- Это не ничего не значит, и вы это прекрасно знаете, доамна… - ноздри Маре Армаша гневно раздувались. – Должница может быть перепродана.

– Как мать господаря, я имею право взять себе мештерул*. Я выбрала Вайолку, - матушка князя надменно вздернула подбородок.

- Мештерул выбирают из свободных горожанок, - тюремщик, казалось, весь дрожал от гнева.

- А разве она рабыня? – женщина приподняла бровь. – Думаю, на этом наш разговор окончен, Маре Армаш. Желаю вам счастливого пути.

* Мештерул (Meşterul румын.) – мастерица.

Глава 19

- Матушка? Маре Армаш?

Я напряженно замерла, услышав голос князя. И его принесла нелегкая!

Господарь вошел в холл и окинул всех собравшихся удивленным взглядом. Он был без камзола, в одной рубашке, закатанные рукава которой приоткрывали смуглые мускулистые предплечья, покрытые темными волосками.

- Дорогой, ты чуть не продал мою мештерул, - доамна Эуджения приблизилась к сыну. – Чтобы я делала без нее?

- Твою мештерул? – князь посмотрел на меня. Его брови сошлись на переносице. – Должница твоя мештерул?

- А что в этом такого? Девушка очень талантливая кружевница, и потерять ее было бы глупо! – фыркнула женщина. – Надеюсь, я в этом доме не просто мать князя, а пока еще и хозяйка. А разве хорошая хозяйка станет разбрасываться людьми, у которых золотые руки?

- Господи, матушка, конечно, вы здесь хозяйка! – смеясь, воскликнул князь. – Если эта девица так талантлива, то оставьте ее себе! Я не против. Думаю, и Маре Армаш с понимаем отнесется к вашей просьбе. Все это не стоит выеденного яйца, матушка! Ведь так, Бужор?

- Конечно, господарь, - Маре Армаш старательно скрывал ярость и разочарование, опустив пылающие гневом глаза. – Все, что пожелает доамна. Разрешите идти, господарь?

- Идите.

Тюремщик покинул холл, а хозяин замка подошел ко мне. Я хоть и не поднимала головы, но кожей чувствовала его пристальный взгляд.

- Я вспомнил тебя. Как интересно… Пьющая и гулящая девица оказалась прекрасной кружевницей. Ты настолько хороша, что матушка сделала тебя своей личной мештерул?

- Она действительно талантлива, Штефан, - снова заступилась за меня доамна Эуджения. – Если хочешь, можешь взглянуть на ее работу.

- Посмотри на меня, - приказал князь, и я подняла глаза, испытывая при этом такой всплеск адреналина, что впору было падать в обморок. Но вряд ли он узнает меня. Господарю даже мысль в голову не придет, что я была под маской Кренгуцы. – Ты понимаешь, какую милость тебе оказала доамна, служанка?