Кружевной веер

Гейбриел оказался так высок, что Диане пришлось встать на цыпочки, чтобы спустить с его плеч превосходно сшитый сюртук и помочь ему выпростать руки. Касаясь его широких плеч, мускулистой груди и длинных рук, она понимала, как близка к нему. Кровь прилила ей к лицу, когда он развернулся к ней лицом, очевидно ожидая, что после сюртука она снимет с него жилет. Охвативший ее жар не был связан с чувством стыда оттого, что ей пришлось исполнять услуги камердинера, зато связан с теми интимными удовольствиями, на которые он ей намекнул.

Тая под его пронизывающим взглядом, она дрожащими пальцами расстегивала пуговицы на его серебристом парчовом жилете и всякий раз невольно вздрагивала, если ее ладони касались его груди. Наконец, сняв с него жилет, она положила его на кровать, рядом с сюртуком.

Замявшись, она спросила:

– Вы хотите, чтобы я сняла с вас и шейный платок, и рубашку – или предпочитаете заняться этим сами?

– А вы что предпочитаете? – негромко спросил он.

Сердце екнуло у Дианы в груди при одной мысли о том, что она сейчас снимет с него рубашку и обнажит его мускулистую грудь. Она бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза в сторону. От нее не укрылось, как жадно он разглядывает ее грудь, видную в низком вырезе платья.

От волнения у нее даже сел голос.

– Разумно ли мы поступаем, Гейбриел? – тихо спросила она.

– Неужели все, что между нами происходит, должно быть разумным? – возразил он.

Она покосилась на него из-под длинных ресниц:

– Но ведь нас ждут к ужину!

– Я определенно проголодался, но к еде мой голод не имеет никакого отношения, – ответил он, не сводя с нее пламенного взгляда.

Диана поняла, что у нее нет сил противиться его страсти; она словно растворялась, плавилась на медленном огне его желания, которое он даже не пытался скрыть. Несмотря на недавнее противостояние, под крышей Фолкнер-Мэнор они обрели поистине драгоценную близость. Здесь и сейчас они только вдвоем. Между ними словно протянулась ниточка взаимопонимания, которую они оба отчетливо ощущали. Помогая ему раздеться, Диана испытывала совсем иные чувства, чем в прошлом, когда ухаживала за отцом…

– Да уж, надеюсь, вы не испытываете ко мне дочерней привязанности!

– Ах! – Она залилась густым румянцем, когда он насмешливо ответил на слова, которые, как ей казалось, возникли лишь в ее голове, но которые она, очевидно забывшись, произнесла вслух.

– Да, – кивнул он, любуясь ее раскрасневшимися щеками, ее ясными, сверкающими голубыми глазами. Понизив голос до хрипловатого шепота, он спросил: – Какие же чувства вы испытываете сейчас?

– Иного рода. Совершенно иного рода, – тихо, задыхаясь, ответила она, отчего его пробила дрожь.

И все же он не сдавался:

– Не неприятные?

– Н-нет… совсем нет.

– В таком случае продолжим! – Гейбриел схватил ее за руки и приложил ее ладони к своей вздымающейся груди.

Едва дотронувшись до него, ощутив сквозь тонкий шелк его стальные мускулы, услышав биение его сердца и загоревшись от его жара, Диана сразу поняла, почему им не следует продолжать ни при каких обстоятельствах… И почему им непременно нужно продолжить!

Дрожащими пальцами она начала развязывать сложный узел, каким был завязан его шейный платок; сняв платок, она положила его на кровать, рядом с сюртуком и жилетом. Сгорая на огне его пытливого взгляда, она медленно расстегнула четыре пуговицы у ворота его шелковой рубашки и увидела загорелую кожу и поросль темных курчавых волос на груди.

– Вы не закричите, если мне придется и вовсе снять мою заношенную за время пути рубашку?

Диана подняла светлые брови:

– Я никогда не кричу, милорд!

Гейбриел прекрасно представлял, в каких случаях она все-таки может закричать, воображая, как его губы и руки проникают в самые сокровенные уголки ее тела.

Он небрежно снял рубашку через голову и швырнул ее на пол.

– Оставьте! – велел он, когда Диана нагнулась, чтобы поднять ее. – Ради всего святого, Диана, прикоснитесь ко мне! – Он стиснул зубы, готовясь выдержать первое прикосновение ее тонких пальчиков к своей обнаженной коже. Посмотрев на нее, он заметил, как она быстро облизнула губы кончиком языка, а затем легко дотронулась до его груди – вначале робко, затем все увереннее. Она погладила его выпуклые грудные мышцы и нечаянно царапнула ногтем сосок, выступивший из-под курчавой поросли. Гейбриел судорожно вздохнул и затаил дыхание. Диана замерла и воззрилась на него ошеломленным взглядом.

– Значит, вам это так же нравится, как… – Она смущенно осеклась и зарделась.

– Как и вам? – хрипло закончил за нее Гейбриел. – О да!

– Я и понятия не имела! – Она снова дотронулась до него и раскраснелась от радости, ощутив, что его тело отвечает на ее прикосновения. Она видела, как он напрягся, как согнул руки в локтях и стиснул кулаки. Его реакция свидетельствовала о том, что он тоже испытывает удовольствие от нежного прикосновения ее пальцев.