Кружево и сталь (СИ)

Арей неторопливо прохаживался по заплеванному полу трактира, прокручивая в руке тяжелый двуручник. Он выглядел расслабленным и спокойным, полным презрения к своим врагам, будто в открытую пренебрегая необходимостью защищаться от них. Его движения напоминали танец хищника — ленивые и неспешные. Он знал, что эта добыча его, что ей никуда не деться.

Пелька снова пропустила момент выпада — однако почти сразу поняла, что первым бросился Эребус. Его меч прошел по дуге и столкнулся с мечом Арея. Тот шагнул в сторону, разрывая дистанцию и понимая, что уже не успевает, а затем ощутил холод клинка, доставшего его колющим ударом в плечо. Барон мрака отклонился, предупреждая следующую попытку стража сблизиться. Его левый рукав начал быстро пропитываться кровью.

Бой продолжался. Эребус оказался неслабым противником. Арей перемещался, сокращал дистанцию, не позволяя себе держаться в глухой обороне. Рубящих ударов он избегал, предпочитая колющие в грудь или голову. Его скупые, четкие, выверенные жесты завораживали.

В очередной раз отклонив клинок, соскользнувший по наклонно подставленному лезвию, барон мрака прокрутился и послал двуручник в бедро Эребуса. Страж опустил свой меч, чтобы защитить ногу, и тогда Арей с невероятной скоростью взмахнул клинком, и сокрушительной силы удар обрушился на голову Эребуса, расколов череп надвое.

Воцарилась неестественная тишина. Арей отряхнул свой меч от крови, повернулся к оставшемуся в живых стражу и коротко, с издевкой, поклонился. Воинственный вопль стража подсказал его дальнейшие действия. Он кинулся на Арея, однако в следующее мгновение Пелька увидела возникшего между ними хозяина трактира. Могута поднес ко рту сведенные большой и указательный пальцы, а затем громкий и пронзительный свист накрыл трактир, постоялый двор и всю улицу. С пола поднялись пыль и мусор, сорвались с места стулья, заходили ходуном балки комнат. Пелька ощутила, как заложило уши, в глазах потемнело, и последним, что она увидела, был Арей, который на предельной дистанции ударил стража самым краем меча, рассекая ему шею. Всё остальное поглотил мрак.

========== 9. Невинность ==========

Эти слезы — блажь,

Поцелуи — плен,

Всё равно не дашь

Ничего взамен,

Утекай, вода,

Я давно хочу перемен.

В камине чадили отсыревшие поленья. Комната стала наполняться дымом, однако Арей щелкнул пальцами, и дышать стало легче. Пелька лежала на кровати, мерно дыша. Разбойничий свист Могуты оглушил девушку, заставив потерять сознание, однако мечник знал, что скоро она придет в себя.

Он сидел, устало откинувшись на жесткую спинку стула. На столе перед ним лежали дархи трех убитых стражей. Рана, которую он получил, не была серьезной, и мечник, наложив повязку, решил заняться своей добычей.

Арей достал кинжал и коротким отточенным движением расправился с витыми сосульками. Коллекция наемников была не такой уж впечатляющей — только в дархе Эребуса нашлось с десяток ярчайших эйдосов. Арей медленно и бережно ссыпал блестящие песчинки в свой дарх. По лицу его пробежала судорога жадного удовольствия. Каждая проглоченная тартарианской сосулькой песчинка наполняла мечника силой, насыщала его алчность, залечивала многие душевные раны.

Однако даже сила сотен невинных душ не могла исцелить барона мрака от его нынешней болезни. Эта болезнь — чувство. Оно проросло в нём и незаметно пустило корни так глубоко, что теперь вырвать его можно было только с мясом.

Пелька. Она была источником этого чувства, и мечник уже не мыслил жизни без этой своенравной, нелепо стриженой девчонки. Она забавляла, пленяла и сердила его, и одна лишь мысль о близости с ней рождала в груди нетерпеливое волнение, как будто он был пылким человеческим юношей, а не бессмертным стражем. Он знал, что не имеет права касаться девушки. В нём боролись противоречивые чувства: с одной стороны, мечнику хотелось сохранить её чистой и нетронутой, а с другой, тёмная часть его сущности жаждала сокрушить эту невинность. Может, потому, что где-то в дебрях подсознания Арея не отпускала мысль, что это хрупкое дитя наделено такой силой, которой ему никогда не познать.

Смятение, которое пришло в жизнь мужчины вместе с Пелькой, не давало ему покоя. Он злился, гнев наполнял его при мысли о том, что он колеблется. Ведь раньше подобные метания не были ему знакомы — он, один из сильнейших стражей мрака, мечник Арей, уже давно стойко придерживался однажды выбранного пути и не оглядывался назад, не жаждал искупления. Но она перечеркнула все его планы и былые цели, она заполнила его своей благой отравой и заставила желать большего. Надеяться на то, что, возможно, они смогут всё преодолеть. И однажды…

Арей устало прикрыл глаза рукой. Нет, невозможно. Всё это слишком хорошо, слишком слащаво для такого, как он. Барон мрака давно усвоил, что счастливая жизнь с кем-то — не то, что ему дано будет познать. Ведь счастье — это уязвимость, а у мрака не должно быть уязвимых мест.