Крылатая гвардия

Митрич, схватив автомат, подскочил к одному из бывших стражей, немного пришедшему в себя.

– Падла! Девчонки где? – Голос военврача был страшен, автоматный ствол уперся охраннику в загривок.

– Не знаю... Сбегли они куда-то, мы их сами ищем. Искали, в смысле...

– Митрич! Мы здесь! – Из чердачного окна во весь рот улыбалась бывшая террористка, а теперь – твердая кандидатка в фотомодели.

Под шум громких возгласов никто, кроме охранников, не расслышал, как тихо звякнула щеколда на воротах усадьбы и на улицу тихо, не газуя, выбрался «Ниссан-Патрол».

Мише Клименко не хотелось встречаться с «Альфой», а охранникам не хотелось встречаться с Мишей Клименко.

Осмотр главного корпуса усадьбы сильно разочаровал «альфистов» и Ворона: депутат Государственной думы произвел тяжелое впечатление, а ценнейшие свидетели тю-тю. Вот так поддаваться эмоциям. А все женщины...

Неудержимый истерический смех не прекращался минут пять – первая разрядка за весь нескончаемый день. Взбесив этим смехом дежурную, вызвали-таки «Скорую» бандиту Роме...

Пока дамы грузились в микроавтобус, Владимир отозвал в сторону командира «Альфы».

– Свяжись с Чафарьяном, Женя. Тут до конца сказки еще далеко.

Юрий Дмитриевич и фотомодель сидели в микроавтобусе рядом.

– М-м... У тебя все в порядке?

– Да так... – Татьяна неопределенно дернула плечом. Вот странно, сидит с ней человек, о котором она постоянно вспоминала, даже в самые неподходящие моменты, а разговор у них почему-то не клеится.

До города оставалось с десяток километров, когда фары микробаса высветили на обочине две одинокие фигуры, набивающиеся в попутчики.

– Возьмем? – Паша, которого усадили рядом с водителем как лучшего знатока местности, готов был сегодня любить всех и каждого.

– Куда? У нас под завязку. – Водитель Федя предпочел уклониться.

Паша вдруг заорал:

– Стой! Стой! Это же они!

– Кто?

– Да Зимин и этот... Говор! Ну денек...

Это было еще одно счастливое совпадение: навигатор Паша выбрал как раз ту дорогу, караулить которую Зимин поручил Толе Говору и на которую вышел сам, еще не придя в себя после поединка с Мартином и встречи с женщиной, которая дважды подарила ему жизнь, а сама умерла почти что у него на руках...

С намятыми Пашей боками я влез в микроавтобус. О, знакомые все лица! Заговорили все сразу, громче всех моя бывшая благоверная. Как всегда, в своем репертуаре:

– Привет, дорогой! По лесочку шляемся, грибки-ягодки собираем, пока небезразличные тебе женщины в яме сидят и от бандитов отстреливаются! Вот найти бы крепкого мужика, чтобы морду тебе набил!

– Ну стерва ты, Катька, – вступилась за меня Татьяна. – Между прочим, долго искать придется.

– Наверное, в этом вся беда, – неожиданно согласилась с ней Екатерина и, всхлипнув, полезла в карман за платком.

Вот и пойми их. Паузу заполнил Володя, который познакомил меня с начальником отряда «Альфы», зачищавшего после меня интернат. Полковник меня смутил своими вопросами и комментариями куда больше, чем Катерина.

Первой по ходу микроавтобуса была Катина квартира, и к нам, разведенным супругам, присоединились Татьяна, Володя и Толя Говор. Остальные поехали в резиденцию Будулая.

А компромат в квартире Зимина...

– Иван Семенович... Что же теперь будет? – У Минаева тряслись губы, он с трудом сдерживал бивший его колотун.

– Что будет... – Логун даже не взглянул в его сторону. – Плохо вам теперь будет.

Спокойно произнес это Иван Семенович. Без матерщины и лишних эмоций. Просто констатировал факт.

Минаев, Травкин и Кукшин затравленно молчали. Только сейчас они полностью осознали масштабы катастрофы.

– Пойду я, ребята... – Логун неожиданно поднялся и, ни на кого не глядя, направился к выходу. – Устал.

– Иван Семенович, постойте! – Травкин попытался преградить полковнику путь, но тот брезгливым жестом отстранил его, как грязную занавеску.

– Глухой, что ли? Я же говорю, устал... – Полковник даже не обернулся.

Он сказал правду, единственное чувство, которое он испытывал, было чувство глубочайшей усталости. Уйти... Как можно дальше... И как можно скорее от этой компании...

Однако до двери Иван Семенович не дошел.

– Э, полковник! Кидаешь? Нехорошо. Так мы не договаривались! – В дверях застыла высокая, жилистая фигура мастера Хо. Низкий горловой голос звучал зловеще. – Расплатись, тогда уйдешь!

Логун невольно отступил, остановившись посреди комнаты. Хо шагнул вперед, Минаев и Кукшин встали по бокам.

– Ладно... – Логун снова опустился на стул. – Слушайте меня внимательно. Наши московские партнеры сдадут нас в обязательном порядке.

– Но почему? – Вопрос Кукшина прозвучал прямо по-минаевски.

– Не перебивай меня. – Иван Семенович скорбно глянул на особиста. – Сдадут, Кукшин, сдадут. Однако серьезного материала против нас у следствия не наберется. Главный козырь, которым головы нам поотшибают, это компромат Степновой. Помнишь, Травкин, о таковом? Упустили, идиоты, девицу из Камышинска... Он ведь существует, компромат-то. Это не слова, а документы...

– И где же они?

Хороший вопрос...