Крылатое племя

В районе Смоленска во время штурмовки механизированной колонны фашистов Костя увидел, как

огромная грузовая машина, перескочив кювет, пытается уйти в поле. «Не уйдешь, паразит», — думает

летчик и, пикируя на нее, нажимает гашетку. Когда машина загорелась, Костя вывел самолет из пике, стал набирать высоту. И тут огромной силы взрыв потряс воздух. Вишневецкий ощутил резкий толчок.

Что-то обожгло правую ногу, кровь стала наполнять сапог. Вскоре от потери крови закружилась голова, стало темнеть в глазах. Собрав последние силы, Вишневецкий пересек линию фронта и посадил самолет

в поле на фюзеляж.

Пять месяцев врачи восстанавливали его здоровье. А потом командование направило Костю в запасной

полк обучать молодых летчиков. Более ста человек подготовил он для фронта, но самого его на фронт не

пускали. Потом Вишневецкого, как отличного летчика-истребителя, перевели в инспекцию ВВС.

Рассказав мне все это, Костя вдруг заявил:

— А теперь что хотите со мной делайте, из вашего полка никуда не уйду. [76]

На этот раз командование удовлетворило просьбу Вишневецкого. Вновь мы, с ним оказались в одной

боевой семье...

* * *

Вылетели на фронт — и началась боевая страда. Работы было много. Приходилось прикрывать наземные

войска, патрулировать в воздухе, сопровождать бомбардировщиков.

Вот и в тот мартовский день полк во главе с командиром отправился с бомбардировщиками. На

аэродроме остался лишь Костя со своим ведомым младшим лейтенантом Михаилом Коменьковым.

А в это время на командном пункте получили сообщение: «С юго-востока идет разведчик противника в

сопровождении истребителей». Сразу передали Вишневецкому. Два истребителя взмыли ввысь. С земли

было видно, как краснозвездные машины стремительно набирали высоту. Потом в репродукторе на КП

полка послышался голос Вишневецкого:

— Миша, по курсу правее видишь фашистов?

— Вижу, — ответил Коменьков.

Теперь и мы с земли различили три точки, плывущие в сторону аэродрома. Разведчик шел впереди, сзади

и чуть выше него находились истребители.

Гитлеровцы явно не видели пары Вишневецкого, которая зашла со стороны солнца. А наши двинулись на

сближение.

— Иду в атаку! — услышали мы опять голос Кости.

Как вороны от сокола, шарахнулись в разные стороны самолеты противника, но было поздно. Один

истребитель, объятый пламенем, камнем пошел к земле. Пока мы наблюдали, как он грохнулся на краю

аэродрома, Вишневецкий зашел в хвост разведчику. После нескольких выстрелов Ю-88 стал

обволакиваться дымом, появились языки пламени. Из горящего самолета выбросились три человека, и

розовые купола парашютов повисли над нашими головами.

Как только истребители возвратились, механики нарисовали на фюзеляжах их самолетов первые

звездочки. Парторг полка тут же стал готовить листовку-молнию. [77]

На следующий день Вишневецкий и Коменьков участвовали в сопровождении бомбардировщиков. При

отражении атаки фашистских истребителей Костя сбил еще один Ме-109.

К концу апреля фюзеляж самолета Вишневецкого украшали уже шесть красных звездочек, а его грудь —

орден Красного Знамени. Косте присвоили звание капитана и назначили командиром лучшей в полку

первой эскадрильи.

Моего друга всегда отличало удивительное бесстрашие. Он никогда не отступал и нападал на врага, значительно превосходившего численно. Как-то в конце мая Вишневецкий во главе четверки вылетел

прикрывать войска. А через 15 минут в репродукторе мы услышали его голос:

— Вступил в бой с восьмеркой «мессеров». Подходят новые группы фашистов...

На этом связь с Костей прекратилась. В эфире слышались команды других летчиков, а из группы

Вишневецкого голоса никто не подавал.

Через некоторое время бреющим полетом к аэродрому подошел дымящийся самолет и прямо без захода

приземлился на фюзеляж. Летчик младший лейтенант Лиховид был ранен. Пока врач делал ему

перевязку, он рассказал о бое.

Подходя к району прикрытия, они увидели восьмерку Ме-109. Вишневецкий дал команду атаковать и

первым напал на фашистов. Один из вражеских истребителей загорелся. Но в это время на Лиховида и

Кривобокова, прикрывавших командира, напали гитлеровцы. Лиховид был ранен, а самолет его подбит.

Летчик вывел машину из крутой спирали у самой земли, с трудом дотянул до аэродрома.

Едва Лиховид успел закончить свой рассказ, как внимание всех привлек приближающийся к аэродрому

самолет с выпущенным шасси. Вот он уже на границе аэродрома. Ударившись колесами о землю, катится

по зеленой траве. Посадочные щитки убраны, винт медленно крутится. Из кабины не выходит, а

буквально вываливается летчик. Это — Вишневецкий. К нему подбегают врач, санитары.

Самолет далеко выкатился за посадочную полосу. У него разбито бронестекло, в кабине полно осколков.

[78]

Гидротрубки тормозов и посадочных щитков перебиты.

Когда Вишневецкого привели в чувство, он тихо произнес:

— Гады, убили Колю Лобанова.

По лицу Кости текли слезы. Все, кто здесь были, знали — иной человек за всю жизнь не переживет

столько, сколько летчик может пережить за несколько минут:

Раны Вишневецкого оказались неопасными. Но нервная система его была сильно потрясена. Его