Крылатое приключение

— Классно, — подпрыгнул Ромка. — Нам Юрий Евгеньевич сказал, что все эти скалы имеют девонское происхождение. Значит, если хорошенько поискать, то в них можно найти древние окаменелости?

— Окаменелости найти можно, только ходить там опасно, и я вам не советую этого делать.

— Почему?

— На той, как ты сказал, «горке» часты камнепады, не дай бог кому-нибудь попасть под них. Каменная лавина беспощадна.

В это время мимо них быстрым шагом прошел высоченный молодой мужчина с наголо выбритой головой.

— Никита! — окликнул его Алексей Петрович.

Великан остановился.

— Будь так добр, покажи ребятам питомник и размести в пустом вольере нового жильца. — Заведующий питомником протянул мужчине коробку с соколом, а друзьям сказал: — Никита — тоже орнитолог, как и я. Вот он вам сейчас все покажет и расскажет.

Сам он вернулся к Юрию Евгеньевичу, а друзья пошли за Никитой и вместе с ним подошли к длинному блоку вольеров с самыми разными птицами. Увидев огромного орла, друзья задержались около него, а Ромка пробежался вдоль всех решеток и вернулся обратно с горящими глазами.

— Вот это птички! Каких только тут нет!

— У нас много хищных птиц, больше двадцати видов. И ястребы-тетеревятники, и беркуты, и карликовые орлы, и сапсаны, и пустельги… Есть даже филины, в последнее время тоже ставшие редкостью в русских лесах. А что за лес без уханья филина? Имеется и полярный кречет, очень редкая и красивая птица, — Никита с гордостью указал на крупного красивого белого сокола. — Теперь он встречается крайне редко, а когда-то даже в Петербурге на Исаакиевском соборе гнездился.

Никита открыл дверь пустого вольера и запустил в него Тимошу. Сокол неуклюже взлетел на шест, схватился одной лапой и крупными черными глазами внимательно оглядел свое новое жилище. Наверное, оно ему понравилось, потому что он так и застыл на месте с поджатой лапой.

А по соседству с ним в другом вольере Лешка увидела точно такого же сокола и воскликнула:

— Да это же брат-близнец нашего Тимоши!

— Это Тришенька, мой любимец, наш самый лучший охотник.

— Вы и охотой занимаетесь? — радостно воскликнул Ромка.

— Занимаемся. Но основное направление нашей работы — это разведение и реинтродукция, то есть возвращение в природу, соколов-балобанов.

— И как вы это делаете? — заинтересовалась Лешка.

— О, это кропотливый труд. Весной на Соколиной горе мы отбираем у самки балобана кладку и помещаем ее в инкубатор. Тем временем она делает вторую кладку и этих птенцов высиживает сама. Первые же вылупляются у нас, мы их выкармливаем и содержим в специальных гнездовых ящиках до тех пор, пока у них не окрепнут крылья. Кормим соколят через специальные устройства таким образом, чтобы они не видели человека и не смогли к нему привыкнуть. Спустя некоторое время ящики с одной стороны открываются, и птенцы получают возможность учиться летать. Но еще в течение нескольких недель они не слишком отдаляются от родного дома и обязательно возвращаются за пищей, пока не научатся добывать ее самостоятельно. Используем мы и другой метод разведения птиц: подкладываем насиженные яйца к «приемным родителям», к примеру, в гнезда канюков. Соколята вылупляются и вырастают в чужой семье.

По азарту, с которым говорил молодой орнитолог, было видно, насколько он увлечен своим делом.

— Интересная у вас работа, — отметил Ромка. — Если бы я не хотел стать сыщиком, я бы обязательно выучился на орнитолога.

— Интересная, — согласился Никита и указал на один из ящиков. — Вон, видите птенца сверху? А рядом, на дереве, второй. Это они прилетели за пищей.

— А если вы их не покормите?

— Перестанут прилетать. Они уже умеют жить самостоятельно.

Налюбовавшись на гордых птиц, друзья вернулись к административному зданию. Юрий Евгеньевич по-прежнему стоял у своей машины и беседовал с Алексеем Петровичем.

— Пристроили своего сокола? — обернулся он к детям.

— Да, — кивнула Лешка.

— Тогда поехали.

— Это еще куда? — удивилась Катька.

— Домой, в Воронеж.

— Как? Уже?

Юрий Евгеньевич виновато развел руками:

— Но я же не предполагал, что дорога окажется такой длинной.

В разговор вступил Алексей Петрович.

— А может, не стоит, на ночь-то глядя? — предостерег он приятеля. — Ты устал, не дай бог, еще заснешь за рулем.

— Это очень опасно, — поддакнул Ромка.

— Да-да-да! Мы с тобой обязательно попадем в жуткую аварию! — подлила масла в огонь Катька. — Учти, папа, ты рискуешь не только своей, но и нашими молодыми жизнями. А если с нами что-нибудь случится, представь, что будет с мамой?! И что ты ей тогда скажешь?

И Юрий Евгеньевич задумался:

— Ну, если мы тебя, Петрович, не стесним, то, пожалуй, останемся здесь на ночь. Найдется, где переночевать?

— Конечно. Все наши студенты-практиканты на время разъехались, так что места есть. Что вы выбираете: домик или гостиничный номер?

— Домик, домик, — запрыгала Катька.

— Ну что ж, идемте в домик.