Крылатого жениха заказывали?

На ней явственно виднелись мозоли от постоянных тренировок с мечом (несмотря на ускоренную регенерацию), а так же вились совершенно немыслимые линии, настолько отличавшиеся от земных стандартов, что она решила обязательно рассмотреть их поближе… чуть позже, ибо её уже завораживали проникновенным взглядом. Таким многозначительным, прожигавшим до самого нутра, что она сама не поняла, как вложила в его ладонь свою загорелую ручку, встала, ожидая, что же он задумал. Будет делать предложение? Если так, то встанет ли на колено или обойдётся заверениями любви и верности без красивых поз? А может у них принято брать пару на руки и звать замуж в небесах? Крылатые же, кто их знает… Правда, здесь ему лишние конечности временно подрезали, но, возможно, он захочет соблюсти традицию номинально? Следующее заявление её настолько огорошило, что она даже не успела отреагировать, когда на том защёлкнулся платиновый браслет с необычным геометрическим орнаментом и вкраплёнными в его узловые точки камнями.

– Беру тебя в законные супруги. Да будет наше потомство здоровым и сильным! – Лаконично высказался Повелитель, зафиксировав ритуал брачными браслетами, в том числе и на себе.

Тут же их окутала сизая дымка, а связь, соединявшая сердечные чакры, усилилась в разы. Их тела пронзила терпкая дрожь, древняя магия разлилась по венам, горячим потоком разнося новую, общую силу, спаивая пару на всевозможных уровнях, открывая им врата в новую жизнь… вместе.

От столь радикальных изменений собственной энергетики Маша струхнула, хоть и чувствовала, что вреда они не несут, а ещё возмутилась до глубины души от наглого самоуправства! После таких сильных эмоций и ощущений его формулировки ударили куда больнее, чем могли бы в более спокойном состоянии. Она отпрянула от своего лада, вырвала руку из его цепкой хватки и возмущённо плюхнулась обратно на кровать. Не ту, что он им приготовил для брачных игрищ, а местную, колченогую. Обхватила себя руками, стараясь не смотреть на браслет, и нервно выдала:

— А меня спросить! Это что вообще такое? Курица не птица, женщина не человек?!

— Я не понимаю твоего недовольства, — Дарг почти оскорбился. Почти, потому что чувствовал по связи, что возмущение искреннее и идёт от самого сердца. – Я оказал тебе высочайшую честь…

Зря он это сказал… Маша ведь не знала, что высочайшая относится к его королевскому происхождению, а честь заключалась в том, что он сначала совершил ритуал, а не взял, как распоследнюю… нет, путана к ней точно не подходит, но, скажем, как девушку с невысокой социальной значимостью.

— Ах, честь! – Несмотря на волшебство ритуала, а так же непритворное недоумение, шедшее по всем каналам от новоявленного супруга (что лишь подхлёстывало негодование), Машу трясло от гнева. – Я, вообще-то, не тварь дрожащая, подзаборная, которая рада любой подачке! Я – ведьма из рода Тарских, чьей руки алчет любой более-менее сильный маг подполья. А если бы о моей истинной сущности было известно остальным, то и они обивали бы пороги, лишь бы обратить на себя внимание.

Даргон, абсолютно не понимавший природы внезапной ярости, решил принять кардинальные меры, работавшие до того на отлично. Он подхватил взвизгнувшую (и хвала Хэриот, с практически пустым после битвы на пляже резервом) супругу на руки, бросил на упругую и в то же время мягкую перину и навалился сверху. Пригвоздив её своим телом и прижав руки и ноги, дабы она не смогла сопротивляться, он заткнул ей рот древним, как мир, способом – страстным поцелуем. За что и поплатился укушенным языком.

— Ты что творишь? – из глаз его сыпались гневные искры, а язык слегка шепелявил от повреждения. – Твои претензии высосаны из хвоста ждрыха! Что тебя не устроило в том, что я взял тебя в жёны? Мы ведь всё уже обсудили: твой переезд, я пошёл на уступки по поводу свободы. Да я даже подумывал поработать над твоей магией, чтобы ты смогла встать вровень с гизарским народом, а ты!

— Ты как последний мужлан даже предложения нормально сделать не захотел, — от бессилия и искренней обиды у неё навернулись слёзы. У неё, непробиваемой Марии Сергеевны, без единой слезинки выдержавшей непростое свидание с Марком! Разве что пару раз глаз дёрнулся от спектакля. – Поставил перед фактом, будто племенную кобылу приобрёл! Взнуздал, вскочил и поехал. Вперёд, Маша, к размножению! Это же великая честь…

Слёзы безудержно лились из ореховых глаз, скатывались по вискам на постель. Иномирное одеяло впитывало их без следа благодаря особому составу ткани, вот только почему-то попадали они в результате… в сердце Даргона. Жгли его своим жаром, разъедали солью, растапливая броню самоуверенности и некоторой холодности. Не по отношению к ней, в принципе к жизни, но по привычке применённых и к новообретённой паре. И страсть тут не причём, секс – дело приятное, но отнюдь не новое в его долгой жизни, даже связь, что соединила их, влияла больше на инстинкты, а вот сознание… Чувствование личности… Запоздало мелькнуло воспоминание о том, что на Земле принято спрашивать женщину о согласии, даже если и так всё понятно.