А кто не пьет? Назови! Нет, я жду!
А надпись была такая: «Спасибо за сладостные секунды!» Ну, я спрашиваю: артисту? «Нет!» Писателю? «Нет!» – А кому? – Оказалось – мужу.
А не хлопнуть ли нам по рюмашке. – Заметьте, не я это предложил.
Артист обязан переодеваться!
Банально, Хоботов!
В нем есть что-то подлинное.
Благодарю вас. Как за что?! «За тайные мучения страстей!» Еще за что? М-м. «За горечь слез, отраву поцелуя!»
Больные не выдадут! – Это правда, у больных большая взаимовыручка.
В конце концов, я – Велюров! – Вот именно. – Я – Велюров! – Конечно, Велюров. – Я – Велюров!
В купе под диваном лежала она, костлява, беззуба, безброва. Лежала холодная, братцы, война, поверьте на честное слово.
В своем не молодом уже возрасте веду иллюзорный образ жизни: хожу в кино на последний сеанс, три раза был в оперетте…
Вам что, уже и Лермонтов не угодил?! У вас другие любимые авторы?!
Ваши претензии быть моралистом невыносимы! – Да, я моралист. – Вы фарисей!
Веду кружок художественной атлетики: создаю людям новые торсы. – Торгуете телом!
Ведь вы же поэт! Вы рупор эпохи! Ведь так? Ведь верно? – Ну, это вы слишком.
Велюров, сосед. – Сосед!.. Мастер художественного слова.
Вот вы ее зовете Наяда. Вы говорите: «Я тоскую, как Блок»! А это, простите, какой-то Херасков.
Вот уж и осень, скоро дожди пойдут, ветер завоет… – Самое гриппозное время. Держите ноги в тепле.
Вы будущий муж? – Я не будущий, но потенциальный.
Вы ее… – Ну-ну, ну! – Вы ее… – Ну! – Вожделели!
Вы слишком замахнулись! – Это мне свойственно.
Кадр из к/ф «Покровские ворота»
Высокие, высокие отношения! – Нормальные для духовных людей.
Гравировать имена победителей – работа, требующая самоотречения.
Да ради бога, я не знаю, чуть шо – обращайтесь!
Да уж, Савва, семью ты разбил. Крепкую советскую семью. В прах разметал крепкий семейный очаг. Одни руины.
До слез знакомый образ!
Докатался! – А при чем тут, ну скажи, ну, при чем тут катание? – Чемпион!