Крылатые и бескрылые

— Я давно хотел, Федор Иванович, но… как‑то неудобно было навязываться.

— То‑то и оно! — вздохнул Федор. — Поручения мои выполните, забежите ко мне на минутку и опять торопитесь восвояси.

— Не привык я к иному, Федор Иванович. Власов не одобрял мои советы, все только своими руками… И я, думаете, доволен этим? Вы же знаете, что я умею не только протягивать руки, мол, давайте мне какую‑нибудь работу…

Федор оживился. Посмотрел внимательно в глаза помощника.

— Так что же, кончим вращение вокруг самих себя? Этим вопросом Федор смутил Трунина, которому и

в самом деле казалось иногда, будто на заводе мало кто знает, что в конструкторском бюро работает некий Платон Тимофеевич. Он был в коллективе незаметным человеком. Но в нем жило постоянное убеждение, что он мог бы сделать значительно больше того, что практически выпадало на его долю, что наступает конец безликой жизни. Бодрило сознание, что он нужен, что в нем нуждаются.

Сказал, невольно протянув руку для благодарного пожатия:

— Можете на меня рассчитывать, Федор Иванович! Макаров пожал его руку.

— Трудно будет, Платон Тимофеевич! Но учтите, трудности— наилучший в жизни учитель. Без трудностей большое сделать невозможно!

— Я все понимаю, Федор Иванович, — горячо откликнулся Трунин. — Василий Васильевич, бывало, не доверял мне… А вы зовете! Я знаю, что не стану рядом с вами — устарел. Но грузите на меня всю черновую работу — спина у меня крепкая, выдержит!..

Глава девятая

После работы Бобров решил пройтись в город пешком.

Неторопливо шагая по дороге, он с жадностью вдыхал тонкий запах деревьев, доносимый легким ветерком из заречного леса. На реке протяжно гудел пароход. Кто‑то кричал оттуда: «Давай, давай!» Гудок и крики, расплываясь над чернеющим полем, медленно замирали вдали. Неожиданно совсем рядом послышался мягкий девичий голос:

— Разрешите пристроиться?

— Наташа! — обрадовался Бобров, протягивая руку. — Что так поздно? Работы много?

— Недостатка не ощущаю.

Дальше пошли рядом, шагая нога в ногу, разговаривали― Петр шумно, Наташа задумчиво и менее охотно, лишь отвечая на вопросы.

— Обычно я ухожу с работы значительно раньше, — говорила она. — Сегодня задержалась. Долго беседовала с Власовым. Жаловался он, говорит, дочь у него больна.

— Нина? Что с ней? — удивился Бобров.

— Понятия не имею. Отец рассказал, что она однажды швырнула тарелкой. Мать склонна к мысли, что Нина нервнобольная. Но он с ней не согласен. Я обещала зайти.

— А ты не обратил внимания, каково самочувствие самого Власова? —спросил Бобров.

— Ужасно возбужден, взвинчен. Я полагала, что это связано с Ниной. А почему ты спросил, Петя?

— Просто так. Ведь он не чужой мне…

— Петя?.. — Наташа замедлила шаг, заглядывая в лицо Боброву. — Не связано тут что нибудь с работой?.. С Макаровым не связано?.. Они же с ним вместе!

— Вот уж и кольнуло в сердечко? — засмеялся Бобров.

— Тебе слова нельзя сказать! — обиделась девушка.

— Н–да… — вздохнул летчик. — Мне завидно, как хорошо у вас с Федором получается…

— Не надо завидовать, Петя, — сдержанно попросила Наташа. — Боюсь, что ты ошибаешься. Не так уж у нас все хорошо, как тебе кажется.

Взвешивая Наташины слова, Бобров заметил:

— Не пробежала ли черная кошка?

— Никакой кошки я не видела. И Федю много дней тоже не видела. Как‑то позвонила ему в обеденный перерыв, а он кричит: «Наташка, я совершенно запарился!» И голос чужой какой‑то… Потом стал оправдываться. Так что нечему завидовать, Петя. Может, у нас с Федором не так уж прочно, как кажется со стороны.

— Но представь, Наташа, ведь это точно, что он запарился, — озабоченно проговорил Петр. — Даже ночевать домой не является. Зайдем ка к Анастасии Семеновне. Она все одна. Вот обрадуется!

— Не знаю, удобно ли, — в раздумье молвила девушка. — Я очень давно была у них. А вдруг Федор дома?.. Подумает еще, что ищу с ним встречи. Неудобно, понимаешь.

— На работе он. Зайдем?

— Ну, хорошо, — как‑то неожиданно согласилась она.

Когда они поднимались на третий этаж, Петр услышал позади себя знакомые шаги. «Люда!..» Он оглянулся, и чувство обиды шевельнулось в груди.

— Людочка, ты же давно уехала с завода… Где ты была?

— Здравствуйте, Наталья Васильевна! — сказала Люда, не удостоив летчика ответом.

Она даже сделала вид, что не замечает его. Поздоровавшись с Наташей, стала рассказывать ей, какие книги достала в городской библиотеке, а каких не смогла достать. Петр только неловко переступал с ноги на ногу, топтался рядом, не вмешиваясь в их разговор. «Вероятно, в душе посмеивается надо мной. Ох ― характер!..»

Дверь открыла Анастасия Семеновна. Узнав гостей, она посторонилась, пропуская их в комнату.

— Навестить решили, Анастасия Семеновна, — заговорил Бобров.

— Следовало бы и раньше, — с улыбкой упрекнула старушка. — Скучаю я тут. Федя все на работе, а я дома одна.

— Что ж… и я на заводе все время… — сказал Бобров, пытаясь пошутить.

Наташа неодобрительно глянула на него. И внимание хозяйки как‑то сразу сосредоточилось на девушке.