Крылатые и бескрылые

— У вас гостья… Родственница, должно быть… Анастасия Семеновна оглянулась и тихо объяснила:

— К Феде пришла по какому‑то делу. Ждет… Он уже скоро будет. Садитесь…

— Нет, нет! Зачем?.. — тщетно стараясь казаться безразличной, торопливо ответила Наташа. — Я думала, он дома…

«Боже, до чего я глупая! ― упрекала себя Наташа на улице. ― До чего неразумная!..»

Дома встретила обеспокоенная мать.

— Что так поздно сегодня, дочка?

— Ходила по вызову — у Власовых была, — вяло ответила Наташа.

— Ты чем‑то расстроена? — допытывалась Мария Ивановна, присматриваясь к бледному лицу дочери. — Может быть, с Федором поссорились?

— Ну что ты, мама! —стараясь улыбнуться, ответила Наташа. — Я его теперь редко вижу. Он все на работе, даже ночует в конструкторской. Когда же нам ссориться?

— Вот уж какие вы занятые люди! —вздохнула мать. — И поссориться вам некогда. А мы с твоим отцом, бывало, для такого дела всегда находили время.

Наташа понимала, что мать ждала объяснений. Но что она могла сказать? Сама ничего не знала… Подошла к вешалке, сняла шубу.

— Надо пуговицу пришить. В трамвайной давке утром оторвали.

…После этого много дней подряд Мария Ивановна внимательно присматривалась к дочери, но не находила на ее лице признаков успокоения.Однажды, когда Наташа вернулась с работы раньше обычного, Мария Ивановна подошла к ней, заглянула в глаза и спросила участливо:

— Объясни мне, доченька, что у вас произошло с Федором. Я ведь все вижу…

— Право, ничего, мама. Я же говорила тебе — он все работает… и мы не видимся.

Мать только вздохнула. На этом и закончился разговор.

«Нет, я должна повидаться с Федором, ― решила Наташа. ― Должна поговорить с ним откровенно. Он обязан честно рассказать мне все… Мне бы давно следовало так поступить, пренебречь самолюбием, потребовать у него ясного ответа…»

Обычно Наташа ложилась спать рано и тотчас засыпала. Но сегодня сон улетел далеко. В комнате было душно. Она сбросила с себя одеяло, подошла к окну и тихонько раскрыла. В комнату пахнула ночная свежесть. Спокойно стояли деревья в саду, с двух сторон обступали ту дорожку, по которой бежал ей навстречу Федя в день возвращения из института. Наташа живо вспомнила эту встречу до мельчайших подробностей, будто сейчас видела, как блестели тогда его карие глаза под темными бровями… И вдруг рядом с воображаемым Федором Наташа на мгновение увидела изящную фигурку той красивой женщины, которая звонила Федору по телефону, которая встретила ее в его доме…

В душе похолодело от страшной мысли, что отца и Федор стали чужими друг другу.

Поспешно прикрыв створки окна, Наташа бросилась в постель, закрыла руками лицо: «Нет, он не может меня разлюбить. Ведь совсем недавно я прочла в его глазах, что он любит меня…»Но ни завтра, ни послезавтра ей не удалось встретиться с Федором.Наташа сидела в своем кабинете, откинув голову на спинку кресла, глядя точно сквозь слезы на игру солнечных лучей в густой листве, и все думала об одном и том же. Услыхав стук, она вдруг вскочила, открыла дверь.

— Здравствуй, Наташа! — воскликнул Бобров, тряся ее руку.

— Ты не заболел, Петя?

— Грешно болеть в такую чудесную погоду! Спешу в город. Зашел проведать, не зачахла ли наша Наташа в своей каморке? Я завтра твоего милого к богу в гости повезу.

— С утра полетите?

— Ну, а как же! Иначе на блины опоздаем… Но если бы ты знала, как он скучает по тебе —ужас!

Короткий искренний разговор с Бобровым немного развеял грустные мысли Наташи. В груди затеплился огонек надежды.

…Мария Ивановна обрадовалась, заметив перемену в дочери.

А Наташа в тот вечер не знала, как скоротать время. Взялась за вышивание, но тотчас отложила, села к роялю и тихо–тихо заиграла, думая о завтрашней встрече. Хотя бы скорее наступал рассвет…

Утром в поликлинике ее встретила Федосеевна.

— Наталья Васильевна, — настороженно заговорила она, — что с вами, голубчик?..

— Вы о чем? — коротко спросила Наташа.

— Лицо будто изменилось… Будто не спали ночь…

— Это вам показалось.

Надев халат, Наташа вызвала санитарную машину и уехала на заводской аэродром. Вскоре увидела идущих сюда Федора и Боброва. Они спорили о чем‑то на ходу. Наташа. уже различала легкую смуглость усталого лица Федора. Вот он поднял голову, устремил взгляд на дальние, редкие облака. Солнце нагрело бетон взлетных дорожек, ярко поблескивало в лужицах. Вдали за аэродромом зеленели всходы яровых хлебов, синели вершины елей. Но вдруг тучка заслонила солнце и все кругом потускнело. Подул сильный ветер.

— Да не гляди ты на небо, — вдруг рассмеялся Бобров. — Уверяю тебя, там совершенно спокойно. Ты лучше вон куда посмотри!..

Федор посмотрел в ту сторону, куда указывал летчик, и увидел возле санитарной машины Наташу. Ветер чуть не срывал с ее головы косынку.

— Здравствуй, Наташенька! — побежал к ней Федор с протянутыми руками. — Здравствуй!..

«Нет, я сейчас ни о чем не спрошу его, ничего не скажу, ― мелькнула у нее мысль. ― Не надо волновать перед полетом…»

— Здравствуй, Федя!

— Друзья, создаю обстановку, — лукаво подмигнул им летчик и широкими шагами пошел к самолету.