Крылатые и бескрылые

— О чем это вы спорили с Федором Ивановичем? — полюбопытствовала Саша.

— О весьма серьезной проблеме, — не задумываясь, ответил Веселов. — Понимаешь, какое дело. Бобров и Макаров собираются очень высоко подняться в небо. Вот мы и решили просить Наташу, как врача, подумать над специальным «высотным» меню для этих молодцов. Как ты смотришь, Наташа? Ведь их надо питать сейчас поосновательнее. Нет, я серьезно говорю.

— Принимаю поручение, — ответила Наташа.

— Ну, вот так! — взглянув на Макарова, подмигнул глазом парторг. — А ты сомневался, Федор Иванович. Только чур — во всем слушайся Наталью Васильевну!

Веселой гурьбой подошли к причалу, у которого уже стоял пришвартованный пароход с белоснежными парусиновыми тентами на верхней палубе.

Когда сестры прощались, Саша притянула к себе Наташу, поцеловала в щеку и шепнула на ухо:

— Значит, ты счастлива? Наташа, порозовев, кивнула головой.

— Очень!..

Глава двадцать четвертая

Когда Власов узнал о том, что партийное бюро предполагает в ближайшее время рассмотреть его персональное дело, покой опять покинул его. «В чем моя вина? — по сто раз на день спрашивал он себя. — Ведь я не более как жертва превратностей судьбы… Что делать? С кем посоветоваться? Кто поймет меня?.."Беседы с парторгом Веселовым и директором Соколовым ни к чему не привели. Оба ответили почти одинаково:

— Будем разбирать. Пусть коммунисты знают. Они и решение вынесут справедливое. Многое будет зависеть от тебя самого…

Власов решил посоветоваться с главным инженером, поговорить с ним, как со старым товарищем. Быть может, он скажет что-нибудь разумное, развеет это отвратительное, иссушающее душу чувство страха.

В первый же воскресный день, сказав жене, что хочет пройтись по городу, Власов пошел к Грищуку.

— Позволите, Павел Иванович? — войдя в дом, с напускной развязностью начал он. — В засуху ищут живительный источник, в беде ищут друга. Нуждаюсь в вашем совете.

На лице главного инженера не отразилось удивления. Он знал, что раньше" Или позже Власов придет к нему. И все же слегка поморщился досадливо. В порядке вежливости полагалось бы подняться навстречу гостю, но он не сделал этого. Оставаясь в кресле, указал на стул.

— Садитесь, Василий Васильевич.

— Вы знаете о том, что меня будут слушать на партийном бюро? — без длинных предисловий спросил Власов.

— Знаю. Не только будут слушать, но и решение соответствующее будет принято, — спокойно ответил Грищук.

— Но ведь могут исключить из партии…

— Вполне.

Лицо у Власова вытянулось, глаза потемнели. Он едва сдерживался, чтобы не сказать что-нибудь резкое, оскорбительное.

Грищук взглянул на него и подумал: «Глаза какие безумные! Еще хватит меня по голове чем-нибудь, как адвоката…» Заговорил успокоительно:

— Однако, Василий Васильевич, ни при каких обстоятельствах не следует терять присутствия духа.

— Значит, вы меня считаете виновным? — упавшим голосом спросил Власов.

— Да, в том, что вы распустили нюни с этим мерзавцем Давыдовичем, считаю вас виновным. Дружбу завели с врагом, в душу свою позволяли заглядывать — это тяжкая вина.

Что можно было возразить? Власов тяжело вздохнул. В груди закипела злоба на этого спокойного человека.

— Однако, Павел Иванович, меня будут обвинять и в том, что я в самую трудную минуту разорвал с Макаровым… В этом-то вы меня поддерживали?

«Вот куда гнет!..»- подумал Грищук.

— Ну, батенька, — возразил он, — вы, пожалуйста, формулируйте наши отношения точнее. Я поддерживал и поощрял спор между двумя конструкторами, соревнование умов. Одно время мне казалось, что вы правы. Но вы не сумели доказать свою правоту, силенок не хватило. А Макаров это проделал с блеском. Вот так!

Теперь для Власова все стало ясно. Никаких надежд на главного инженера возлагать не было смысла: «Зачем я только пришел к этому барсуку?»- горько упрекнул он себя. Все же решил задать еще вопрос:

— Павел Иванович, вы будете выступать на бюро?

— Очевидно.

— Но ведь ваш голос очень много значит… Грищук подумал немного. Затем придвинул к себе шкатулку с душистым табаком и стал набивать им трубку. Наконец заговорил неторопливо.

— Василий Васильевич, вы пришли ко мне за советом. Извольте выслушать внимательно. Я отлично понимаю, что вы в затруднительном, мягко говоря, положении. Понимаю, что вы ищете сочувствия и поддержки. Так вот — и то и другое вы найдете прежде всего у своего противника. Да, да — у Макарова.

— У Макарова? — воскликнул Власов.

— Да!

— Как это?

— А вот попытайтесь поговорить с ним по душам. Вы сказали, что мой голос много значит. Но голос Макарова в вашем деле может быть самым весомым. Да, да.

Власов почувствовал боль в груди. «Нет, не стану ползать перед учеником! Да он всю жизнь будет презирать меня!..»

— Вы, однако, правильно поймите меня, Василий Васильевич, — продолжал Грищук. Мой совет поговорить с Макаровым отнюдь не означает, что я советую вам лечь перед ним кверху лапками. Нет! Он сам этого не пожелает. Но я знаю, что он мечтает о дальнейшей совместной работе с вами.