Крылатые люди

Ефиму показалось, что человек с косой не желает ему посочувствовать, и он стал горячиться. Сперва разразился проклятиями, вспомнив бабу, которая отказала ему в ковше воды, а потом натравила на него полицаев. Распаляясь все больше, говорил крестьянину, что уже недалек час возмездия тем, кто помогал немцам, что наши войска наступают по всему фронту, что всего семьдесят — восемьдесят километров отделяют передовые части от здешних мест и, можно ожидать, что советские войска будут тут очень скоро, буквально днями.

— Так говорите, скоро здесь будут советские войска? — тихо спросил крестьянин.

— Уверен в этом. Очень, очень скоро. Все теперь ясно, бесповоротно. Полный крах терпят немцы, наша победа уже близка!

— Вид у вас… того, привести бы чуток в порядок. А то заметно сразу. Умойтесь там вон, в ручье, да волосы пригладьте. Я дам вам свой пиджак: хоть и неказист, а по здешним местам глаз не режет.

Они шли мелколесьем, поднимаясь на пригорок, а когда стали спускаться, увидели деревушку. Крестьянин, не произнося ни слова, направился к ней, но, как Ефим понял, намеревался выйти к своему дому огородами.

— Вот мой дом. Входите и умойтесь в сенях у рукомойника, а я соберу, чем накормить.

"Что делать? Не подвох ли здесь, вдруг он задумал меня выдать?"

Вошли в избу. Опасливо Ефим оглядел горницу. Крестьянин полез в комод, достал свежую рубашку с вышивкой, льняную.

— Вот здесь я вам полью, потом наденете ее. Хозяин тем временем налил в плошку молока, положил на стол кусок хлеба, сказал:

— Угощайтесь, у меня тоже негусто.

Ефим принялся за еду, хозяин присел напротив.

— Вот вы тут недоверчиво ко мне отнеслись. Я все понял, не глядите, что я простой крестьянин. А знаете, что сделали бы со мной немцы, если бы узнали, что я вас укрываю?

Васенин вскинул на него глаза, прекратил жевать.

— Сожгли бы всю деревню, а меня бы повесили на виду у всех.

Ефим встал, есть сразу расхотелось. Хозяин не пошевелился, смотрел на него исподлобья. Васенин шагнул взад-вперед и вдруг твердо остановился перед ним:

— Пока еще не жгут. А меня — уже. Вот стою перед вами босой… Сибиряк… Воюю, горю над вашей деревенькой… Нет, не желаю, чтоб землю нашу топтал фашистский сапог!..

— Ладно, — умиротворяюще ответил хозяин.

В это время в избу вошел молодой парень, празднично одетый. Спросил:

— Павел Иванович, позволь воды напиться?

— Заходи, пей, — взглянул на него хозяин, не выказывая ни удивления, ни волнения. Ефима же снова обожгла мысль: "А черт его ведает, может, тянет время, а сам затевает половчее выдать?"

Парень, несомненно, хотел узнать, кто тут у соседа, кого и откуда привел к себе в дом. Он взглянул на гостя — поди уловил, что этот человек здесь чужой, незнакомый, странный, — и ушел.

Хозяин, однако, встал спокойно, снял с гвоздя в сенях старенький пиджачишко с обтрепанными рукавами и полами, протянул его Ефиму:

— Наденьте хоть это. Лучшего у меня нет. А все же так будет сподручней. И кепочку еще.

Летчик надел пиджак, взглянул на кисти рук, нелепо торчащие из коротких рукавов. Кепочка была вовсе детская и прикрывала только макушку. Посмотрел на себя в осколок зеркала, улыбнулся: вид был препотешный. "Хорош, нечего сказать… Теперь уж тот еще ночник!.. Хоть с кистенем на большую дорогу".

— Ничего, ничего, — догадался хозяин, — так вы подходяще выглядите для наших мест, не будете бросаться в глаза.

Еще потоптавшись немного, хозяин вдруг спросил Ефима:

— Так как же, сейчас пойдем или дождемся ночи?

— Куда пойдем?

— Как куда? Вы же просили проводить, указать путь.

Васенин снова пытливо поглядел хозяину в глаза.

— Оно к ночи спокойнее было б, никто не увидел бы нас.

Ефим, однако, сразу решился на другое:

— Вот что, хозяин, спасибо за хлеб, за приют, а пой-демте-ка сейчас. Я хотел бы поскорей выйти к своим. — А про себя: "Этот парень появился в хате неспроста. Что как он уже на пути в комендатуру? А там к вечеру и полицаев жди. Нет уж, лучше в лес, в поле, только не здесь, как в мышеловке!"

— Ну, как вам спокойнее, пусть так и будет. А по мне бы лучше дождаться вечера, — сказал крестьянин и стал натягивать на себя пиджак, что давеча давал Ефиму на болоте.

— Идемте.

Они вышли за околицу, провожаемые взглядами молодежи, ребятишек. Впереди была низина, подальше виднелся извилистый ручей, а там, на другом берегу, начинался отлогий подъем, на котором росли редкие дубы, и было непонятно, что за ними: лес, поля, селение?

Когда не спеша подошли к мостику, ступили на него, крестьянин обратил внимание летчика на ребятишек, бегающих среди дубов на холме:

— Вон-а… поглядите на тех пацанов…

— Ну, вижу?

— Убегут сейчас, смотрите.

И в самом деле, мальчишки, будто погнавшись друг за другом, скрылись за дубами.

— Пойдемте, они предупредят кого надо.

— ?.. ("Предупредят, кого надо"?)

Шагая, Васенин думал: "Кто это? Партизаны? Полицаи? Ладно, надо идти: ход сделан, обратно не повернешь!"

Между тем они вошли в дубраву, вскоре показались большие дома. Спутник сохранял равнодушное спокойствие. Они подошли к одному из домов.