Крылатые защитники Севастополя

12 ноября в назначенное время ДБ-Зф поднялись с аэродрома станицы Крымской и взяли курс на запад. У побережья Керченского полуострова путь черноморцам пытались преградить 18 истребителей МЕ-109. Пришлось с боем прорываться вперед. Уже возле цели «мессершмитты» прекратили атаки и отвалили в стороны. Они уступили место зенитчикам, открывшим заградительный огонь. Бомбардировщики преодолели его, легли на боевой курс, и штурманы сбросили бомбы в цель. Задание выполнено. Надо возвращаться назад. [42]

Но едва самолеты вышли из зоны зенитного огня, как на них вновь набросились все те же МЕ-109. Экипажи бомбардировщиков стойко отбивали яростные атаки гитлеровцев. Штурман старший лейтенант Николай Конзелько и стрелок-радист младший сержант Михаил Дробот сбили два «мессершмитта». Но трудно бомбардировщикам состязаться с истребителями, да еще при таком соотношении сил. Это и сказалось в бою.

Самолет старшего лейтенанта Федора Шапкина атаковали три МЕ-109. Пробили бензобаки, стабилизатор, рули высоты и вывели из строя часть приборов. Все же летчик довел машину до своего аэродрома.

В экипаже лейтенанта Федора Калмыкова тяжело ранило стрелка-радиста старшего сержанта Александра Гудзя и стрелка младшего сержанта Геннадия Юферова. Сильно был поврежден самолет. Пришлось совершить вынужденную посадку прямо в поле.

Но вражеские истребители и здесь продолжали атаки. Они хотели уничтожить экипаж. Тогда летчик и штурман вытащили раненых товарищей из кабины и унесли к копне сена, стоявшей недалеко. Там все четверо укрылись. Фашисты видели это и, снизившись, несколько раз обстреляли их.

Из других экипажей получили ранения стрелки-радисты сержант Иван Кузнецов и краснофлотец Федор Гречко.

Больше всех досталось экипажу лейтенанта Виктора Беликова. В него входил военком четвертой эскадрильи старший политрук Петр Васильевич Карпов. Еще до войны он закончил Ейское авиационное училище по курсу штурманов. Став политработником, часто летал на боевые задания, так как справедливо считал, что вдохновлять подчиненных на подвиги надо не только словом, но и личным примером. И на этот раз военком сел в штурманскую кабину.

Первым был ранен летчик.

А фашисты наседали. Пришлось использовать все средства для отражения атак. Пригодилась даже ракетница. Хотя она и не ахти какое грозное оружие, однако выстрелы из нее заставляли гитлеровцев уклоняться в сторону. Но чем дальше бомбардировщик уходил на восток, тем больше наглели вражеские истребители.

Вот «мессершмитт» зашел сверху справа и открыл огонь. Военком почувствовал удар в голову и потерял сознание. Вскоре очнулся. Понял, что ранен. А бой продолжался. Вдруг пулемет стрелка-радиста старшего сержанта Алексея Шлыкова замолк. [43]

- Леша, почему не стреляешь? - озабоченно спросил военком. Ответа не получил. «Неужели убит?» - мелькнула тревожная мысль.

- Леша, Леша! Ты жив? - волновался Карпов.

- Жив я, товарищ комиссар, но ранен, - наконец ответил стрелок-радист.

- Сильно?

- Да, постарались гады. Кажется, разрывной саданули в правое плечо. Руку поднять не могу. Попытаюсь стрелять левой.

Наконец истребители прекратили атаки. Вражеские пули буквально изрешетили самолет. Многие приборы были разбиты. Потом техники насчитали свыше трехсот пробоин.

Летчик и штурман, помогая друг другу, вели бомбардировщик домой.

П. В. Карпов, ныне полковник в отставке, вспоминая тот день, рассказал:

- На подходе к своему аэродрому, покрытому снегом, я трижды выстрелил из ракетницы, чтобы наш самолет приняли без задержки. Шасси не выпускались. Сели на фюзеляж. Нас уже ждала санитарная машина. Врач полка Константин Александрович Челушкин помог нам сесть в машину и сопровождал в госпиталь. Он присутствовал и на операции.

После того как пуля была извлечена и операция закончена, хирург сказал мне: «Ну, голубчик, в сорочке родился. Если бы не каска, то наша помощь была бы не нужна…»

Однажды военком батальонный комиссар Иван Епифанович Мещерин принес раненым бойцам очередной номер бригадной многотиражки «За победу». В нем сообщалось о героических делах защитников Севастополя. В статье «Штурман - комиссар» раненые прочли о Петре Васильевиче Карпове.

После того, как наши войска оставили Керчь, полк принимал участие в обороне Севастополя.

Погода в Крыму стояла пасмурная. Плохой она была и 23 ноября. Несмотря на это, один ДБ-3 вылетел на воздушную разведку. Экипаж возглавлял инспектор техники пилотирования 63-й бригады майор А. Г. Совин. Имя его было широко известно на флоте. В числе первых десяти бойцов он был награжден орденом Красного Знамени. Задание экипаж выполнил успешно. Чтобы выиграть время, результаты разведки доложили в штаб по радио: «На аэродроме Сарабуз сосредоточено до 60 самолетов типа «юнкерс» и «мессершмитт». Они стоят в три линии на расстоянии 15-20 [44] метров друг от друга, главным образом в северо-восточной части аэродрома».

На Кубани погода была тоже плохая. Низкие тучи, мелкий, нудный дождик. Но отложить удар по скоплению авиации противника было нельзя. Гитлеровцы могли рассредоточить самолеты по нескольким аэродромам.