Крылатый пленник

– Сейчас вас поведут в Альпы на расстрел! Я дезертирую, с меня крови хватит! Как только я слезу с вышки, рвите проволоку под ней и убегайте в лес. Вас уже строят на аппель, бегите, я ухожу!

Он торопливо сбежал с вышки. На дворе послышалась громкая команда:

– Антретен![85]

Вячеслав кинулся к проволоке. Голыми руками он рвал её, пытаясь разогнуть. Проволока подалась. Нажимом ноги в тяжёлом ботинке узник с силой оторвал проволоку от бревна. Подбежало ещё несколько заключённых. Общими усилиями дыру расширили.

– Ребята, бегите, кто успеет! – голос Вячеслава услышали те, кто метался около дыры, не зная, что делать: то ли бежать, то ли становиться в строй. Автоматная очередь рассекла воздух. Стреляли вдоль забора. Во дворе эсэсовцы сгоняли людей в кучу.

– Кто за мной? – ещё раз прокричал Вячеслав и первым нырнул в дыру. В предзоннике путь преградила скрученная спираль Бруно. Но рядом валялась доска, принесённая сюда взрывом при бомбёжке. Беглецы бросили её на спираль. Прыжок на доску – и Вячеслав за зоной. На секунду оглянулся – человек пятнадцать всё же бегут с ним. Перед беглецами выросла растерянная фигура какого-то юнца-солдатика из казарм. Расставив руки, будто желая обнять и удержать бегущих, солдатик ошалело взирал на лезущих из-под проволоки заключённых.

– Аллес капут! – рявкнул Вячеслав. – Солдатен веглауфен. Енде криг![86]

Но сзади снова полоснула автоматная очередь, теперь пули визжали над головами бегущих. Вячеслав отпихнул немца плечом и, увлекая за собой толпу, кинулся за угол здания.

Здесь на несколько секунд беглецы защищены от пуль, пока эсэсовцы не обогнут тот же угол. Найти укрытие!

У дороги, в ста шагах от здания – м аленький ельничек. Вячеслав замечает за собой русского пятнадцатилетнего парнишку, самого юного узника в Штефанскирхене.

– Ложись! – командует он пареньку, когда добегают до ельника, и сам кидается с размаху в ямку под ёлочкой. Остальные продолжают бежать через поле к лесу. Только парень послушался старшего и тоже бухнулся рядом, в ельнике.

Из-за ближайшего угла выбегают эсэсовцы. Дали залп вслед бегущим и пустились за ними. Прибежали и солдаты из казарм, пустились наперерез беглецам. Со стороны лагеря стрельба стихла, бегут ещё эсэсовцы. Им и в голову не приходит, что кто-то мог рискнуть спрятаться в ельничке, у дороги, рядом с лагерем. Они даже не прочёсывают ельник очередями.

Мучительно текут капельки-минутки тишины… Прошли восвояси солдаты из казарм, ведя в лагерь трёх пойманных беглецов. В лесу – с нова автоматные очереди, отдельные хлопки пистолетных выстрелов. Вот возвращаются и эсэсовцы. Они… никого не ведут с собой!

Через полчаса распахиваются лагерные ворота. Слышится грузный топот. Ведут колонну! Один из конвоиров шагает сбоку и чуть-чуть не наступает сапогом на Вячеслава. К счастью, он глядел не под ноги, а на своих «подшефных». Колонна удалилась в направлении гор, на юг.

Наступила тишина. Стало слышно птиц и шорох ветра в лапах ельника. Парнишка пошевелился.

– Ну как, лежишь? – шёпотом осведомился Вячеслав.

– Лежу. Замёрз очень, дядя.

– Терпи. Будем до ночи лежать. Потом в лес подадимся.

Так с трёх часов пополудни они пролежали дотемна. Изредка по дороге проходили, судя по тяжёлой походке, солдаты. Мальчишка совсем окоченел на холодной земле. Исхудавший, с огромными глазищами, в которых горели страх и голод, он походил на ребёнка из «страшной» сказки. Немцы послали этого ребёнка в Дахау.

В темноте они углубились в лес. Богатый опыт побегов позволял Вячеславу ориентироваться безошибочно. Нужно было уйти подальше от места, где днём произошла кровавая драма в лесу, при поимке: сюда могут вернуться, прочесать лес.

Нужно было позаботиться о мальчонке. Вячеслав знал для него хорошее место, но сам воспользоваться им не мог.

По всем дорогам тянулись отступающие немецкие части. Куда податься в полосатых куртках, с дикими «дахаускими» причёсками? Пока сидели на лесной опушке, в небе беспрестанно гудели самолёты. Где-то очень далеко слышался гром бомбёжки, и в той стороне медленно поднималось от горизонта в зенит багровое, недвижное зарево. Вячеслав вспоминал, глядя на него, зарева Старой Руссы, Демянска, Ленинграда, Подмосковья… Возмездие пришло в богатую, красивую Баварию, чтобы погубить своим мечом того, кто первым поднял этот меч над человечеством!

– Вот что, парень! – Вячеслав погладил щетину с простриженными «аллеями» на голове мальчика. – Выведу я тебя сейчас на тропку, выйдешь по ней в деревню Штефанскирхен. Там, в крайнем доме, живет бауэр, у которого пленные французы в поле работали. Они, может быть, и сами сейчас там, в доме. Мальчишку им недолго в крестьянстве спрятать. Если французов там нет – иди прямо к хозяину, он и сам едва ли мальчонку выдаст.

– А ты, дядя, как же? Может, вместе к бауэру подадимся?

– Нет, двоих не спрячешь, хозяин не рискнёт. Пойду в город. Там ещё команды есть из наших, пленных и перемещённых, чёрт их знает каких! И мужские есть, и женские команды, вот там, может, и укроюсь. Это опасное дело, поймают – каюк! Счастливо тебе с бауэром!